Поговорим о депрессии. Признать болезнь. Преодолеть изоляцию. Принять помощь - стр. 58

. Я исхожу из того, что любой опыт болезни познаётся в точке пересечения тела, разума, личности и общества. На первый взгляд, это чрезвычайно сложная задача.

Надеюсь, теперь понятно, почему я не согласен с ходом современной дискуссии о депрессии в Соединенных Штатах. Газеты постоянно публикуют статьи или советы по поводу депрессии. Во многих городах медицинское тестирование на выявление депрессии проводят в торговых центрах. В рекламном ролике по телевидению Джоан Риверс рассказывает, что депрессия излечима – просто позвоните, когда почувствуете отчаяние. Однако самым значительным событием последних лет стало появление Прозака. В прошлом году я видел выступление Бетт Мидлер в концертном зале Радио-сити в Нью-Йорке: в числе шуток, вызвавших громкий смех в начале шоу, была и такая: «Время пролетает незаметно, когда вы на Прозаке». Подобные шутки могут возникнуть, когда медикаментозная модель уже внедрилась в общественное сознание через статьи в национальных журналах вроде Time и Newsweek[103].

В этих журнальных историях часто говорится, что открытие лекарства от депрессии – дело ближайшего времени. Они описывают депрессию как сугубо биологическое заболевание, лучше всего излечиваемое антидепрессантами вроде Прозака, суля «дивный новый мир», в котором мы будем выбирать себе личность так же, как выбираем, например, одежду в универмаге. Прозак и другие препараты замечательно помогают некоторым людям, но тезис, что депрессия – целиком вопрос биологии, непомерно раздут и представляет собой разновидность детерминизма, который я нахожу неприемлемым. Простые рецепты и теории соблазнительны, поскольку они предлагают ясные и аккуратные объяснения. Проблема в том, что социальная реальность – весьма неустойчивая штука, и простые рецепты редко дают ключ к ее пониманию. Свою книгу я рассматриваю, в сущности, в качестве противоядия от слишком поверхностных биологических истолкований депрессивного расстройства. Бесспорно, у плохого самочувствия есть биологические предпосылки. Однако предполагать на этом основании, что депрессия объясняется скверной биологией, – значит вводить в заблуждение. Как социолог, пишущий о депрессии, я, помимо прочего, призываю быть предельно осторожными в увлечении теориями, которые объясняют происхождение болезни каким-то одним фактором.

Однако с моей стороны было бы ошибкой считать, что все до одного медики капитулировали перед биологически-редукционистскими теориями депрессии. Приведу слова одного из анонимных рецензентов, ознакомившихся с планом этой книги в самом начале моей работы над ней. Обычно издательство посылало экземпляры глав на отзыв к моим коллегам-социологам, но один рецензент оказался психиатром, и он полностью разделил мои сомнения по поводу направления, которое приняла современная медицинская мысль в отношении депрессии. Вот что он думает о «давно назревшей» необходимости присмотреться к субъективному опыту депрессии: