Под покровом небес - стр. 7
– Я нынче ночью видел странный сон, – сказал Порт. – Все пытался его вспомнить, и вот как раз сейчас мне это удалось.
– Нет! – вырвалось у Кит. – Сны – это скука и тоска! Пожалуйста, не надо!
– Ага, не хочешь слышать! – засмеялся он. – А я все равно тебе его расскажу.
Последнюю фразу он произнес с какой-то злобностью, наигранной, как Кит сначала показалось, но, подняв на него взгляд, она обнаружила, что на самом деле, наоборот, он пытается даже скрыть обуявшую его ярость. И все те колкости, что уже вертелись у нее на языке, остались невысказанными.
– Да я по-быстрому, – улыбнулся он. – Знаю, слушая меня, ты делаешь мне одолжение, но, если я не облеку этот сон в слова, я его снова забуду. Все происходило как бы днем, я ехал в поезде, который все больше и больше разгонялся. Я про себя думал: «Сейчас мы протараним огромную постель, и простыни разлетятся по горам».
– А ты загляни в «Цыганский сонник» мадам Лаэф.
– Заткнись. А еще я при этом думал, что, если захочу, смогу прожить жизнь заново: начать сначала и дойти до самого нынешнего момента, проживая такую же точно жизнь, как прежняя, вплоть до мельчайших деталей.
Кит удрученно зажмурилась.
– В чем дело? – осведомился он.
– Думаю, с твоей стороны чрезвычайно невежливо и эгоистично таким вот образом настаивать на своем, прекрасно зная, насколько это нам неприятно.
– А мне зато так приятно! – сказал ее муж фальшиво радостным тоном. – Да и Таннеру наверняка интересно. Я прав?
Таннер заулыбался:
– О, на снах я собаку съел. Сонник Лаэф наизусть знаю.
Открыв один глаз, Кит покосилась на него. В этот момент подали спиртное.
– …Но я сказал себе: «Нет! Нет!» Просто не мог смириться с тем, что все мои жуткие страхи и страдания повторятся, причем во всех подробностях. А потом – совершенно беспричинно – глянул в окно на деревья и вдруг слышу собственный голос: «Да!» Я осознал, что хочу пройти через все это снова хотя бы только для того, чтобы вдохнуть тот аромат весны, какой вдыхал ребенком. Но тут же понял, что опоздал, потому что, еще думая «Нет!», я поднял руку, взял себя за передние зубы и отломил их, как будто они из гипса или шпаклевки. Смотрю, поезд уже остановился, а я держу зубы в руке и плачу. Этакими, знаете ли, горючими слезами, как плачут только во сне, когда лежишь и от рыданий весь трясешься и содрогаешься. Представляете?
Неловко поднявшись, Кит вышла из-за стола и направилась к двери с табличкой «Dames». Было заметно, что она плачет.
– Пусть, не мешай ей, – сказал Порт Таннеру, на чьем лице отразилось беспокойство. – Измоталась совсем. Жара действует ей на нервы.