Под пение оляпки - стр. 34
Асгейр стоял недалеко. Как приближенный ярла он мог рассчитывать на самое выгодное место, однако не стремился пробиться ближе, предпочитая наблюдать со стороны. Нынче Мортена сопровождает ярл Хэкон. Рядом с ними расположились родные и близкие люди. Но взгляд Асгейра был сосредоточен на старой сейдконе. Он впивался в дряхлое тело не хуже копья, будто бы то могло растворится в ночи. Викинг даже не замечал обеспокоенных взглядов Вигдис, которая никак не могла понять его хмурого лица и злых глаз, неотрывно смотрящих на женщину. Асгейр винил старуху в том, что медленно сходит с ума. Доверившись ей в слепом желании избавиться от призраков погибшей семьи, он получил что-то гораздо более страшное, чем обычное раскаяние и тоску. Асгейру желал получить ответы. Немедленно. Только священность ритуала не позволяла мужчине броситься к сейдконе. Злить еще и богов в его положении было не менее опасно, чем дразнить бешеную собаку.
Вскоре раздались звуки лиры. Поначалу робкие, смущенные, они испуганными птицами заполняли пространство капища, пробуждая ото сна. Когда от невесомой мелодии защемило в груди, к ней присоединились завораживающий фиддл и непостоянная флейта. Силы им добавляли и мерные удары в барабан, разносившиеся над головами не хуже колоколов при христианских церквях. Переплетаясь между собой, звуки создавали удивительную, древнюю и невероятно мощную мелодию, которая проникала в саму суть людей, собравшихся здесь. Она будила в их сердцах трепет, веру, благоговение, но самое главное, единство. Асгейр ощущал, как тревоги остаются где-то в стороне, как сознание освобождается от роя беспокойных мыслей, как на душе оживает покой. Даже свирепый холод, что буйствовал весь день, перестал терзать его тело. Асгейр был уверен, что сейчас сквозь дым от костров и заходящие лучи солнца лики богов обращены на них.
Старая сейдкона подала знак. Вальгард и Косолапый привели под уздцы прекрасного мышастого жеребца, полного сил и жизни. Крепкие копыта вспахивали снег, на мощной шее выпирали вены, а испуганные глаза наливались кровью. Конь ощущал атмосферу, царившую вокруг лучше любого человека. И инстинкты его кричали. Они предупреждали животное об опасности, сокрытой за звуком флейты и барабана.
– Мы прибыли в священное место не для того, чтобы возносить молитвы богам, точно бесхребетные христиане, – Мортен, вставший рядом с сейдконой, на правах хозяина начал свою речь.
Ему приходилось не просто. Поврежденные связки едва позволяли говорить так, чтобы его слышали все. Но скрежещущий голос все-таки разносился меж огненных жаровен.