Под пение оляпки - стр. 31
– Аетэль, ты удивишься, но мне совершенно плевать. Не забывай своего места, рабыня. Иначе я продам тебя намного раньше, чем рассчитываю.
Сам того не желая, Асгейр довольно грубо отпустил подбородок Савраски, удовлетворенно отмечая в ее глазах боль и обиду. За спиной засмеялся Йон. Его издевательский хохот хлестнул по щекам, вызывая стыд. Но Асгейр считал, что лучше девушке заранее знать правду, чем обманывать себя глупыми надеждами. Он не собирается оставлять ее у себя дольше одной зимы.
На площади оживились люди, начав стягиваться к главному строению. Видимо, Мортен все таки собрался двинуться в путь. Асгейр развернулся и не торопясь направился в толпу. Знакомые приветливо кивали ему, кто-то улыбался, другие пожимали руку и хлопали по плечу, что-то спрашивали у Йона, идущего рядом. Асгейр ощущал, как начинает проникаться праздничной атмосферой. Пока еще медленно и неуверенно. Но хотя бы так. Призрак сына уже не маячил перед глазами столь явно. По правде сказать, он оставил Асгейра еще до снега, больше не наполняя сердце горечью. Советы сейдконы все же помогли ему. Видения и размытые силуэты тоже некоторое время не беспокоили. В повседневной рутине они растаяли, словно страшный сон с приближением рассвета. Асгейр подозревал, чторядом просто не было свежих покойников, и на всякий случай обходил кладбище стороной.
– Ааа, рыжий любимец богов! – прорезая толпу, к мужчинам приближался статный воин. Он был на голову выше Асгейра и обладал гривой черных волос, небрежно собранных в хвост.
– И тебе привет, Вальгард, – Асгейр не смог сдержать улыбки, видя, что от былой раны, полученной в последнем походе, у воина остался только бугристый шрам, пересекающий нос и разрывающий густую бороду на две неровные части на правой щеке.
– Ну что там Мортен? – Йон, видя, что здоровяк вышел из общей залы, спешил утолить свое любопытство.
– Выдвигаемся, – довольно кивнул Вальгард, зацепив пальцами пояс.
Этот день был любим многими. Жители суровой земли поднимались с насиженных мест и уходили в горы. Продираясь сквозь снега, лед и скалы, они приходили к священным местам, где присутствие богов было осязаемым. Несмотря на то, что день зимнего солнцестояния считался праздником, само действие начиналось с наступлением темноты и продолжалось до самого утра. Поговаривали, будто в Блот все предсказания сбываются. А потому практически каждый человек подходил с дарами к сейдконе. Еще больше людей шептали свои молитвы деревянным тотемам богов, суровыми изваяниями украшающих капище.
Будучи юношей, Асгейр также бормотал свои просьбы зловещей фигуре Одина, а через год увидел, как его робкая мечта рушится в одночасье. После этого он перестал просить богов о чем-либо. Только благодарил, если приложенные усилия оправдывались щедрой наградой.