Почти англичане - стр. 4
Среди гостей уйма кузенов с уменьшительными именами одно сумасбродней другого: Пуби, Гоби, Лоци. Один из них явился с супругой, которая зажала у окна Лору и учинила допрос.
– Дорогуша, – говорит она, – ты расскажи что-нибудь.
Лора, хотя и прожила тринадцать лет бок о бок с пожилыми венгерками, наблюдая за их повадками, как незадачливая Джейн Гудолл[3]; хотя и была когда-то замужем за сыном Рози; хотя и подарила ей единственную внучку, – но уменьшительного имени так и не получила. Венгерский дух не подхватишь, как насморк: сестры ввели их с Мариной в свой дом, окружили заботой, осы́пали поцелуями, но Лора так и осталась для них непонятной домашней зверушкой.
– Нет, правда, – говорит она. – Я ведь даже…
– Что ты делаешь?
– Простите?
– Про-фессионально го-воря. Ты знаешь, однажды я была директор музея? Очень большой музей в Чехо, – самодовольно сообщает кузенова жена, позвякивая браслетами на дряблом запястье. – А ты? Ты больше не сек-ретер у прекрасный доктор?
– Что? Ах, секретарь… Да, я там работаю.
Кузенова жена качает головой. Эта женщина в летах одета в блузку, безрукавку и брюки капри (Рози называет такие бирючками). У нее безукоризненная, хотя и слишком яркая губная помада, модные очки впол-лица и бронзовая копна волос; по сравнению с остальными внешность почти заурядная.
– И… – Она протягивает Лоре пачку розовых сигарет «Собрание». – Ты одинокая, да?
– Нет! – отвечает Лора, отступая на шаг.
– Жить с другими – удача, но одиночество. Я знаю это. – Обе женщины переводят взгляд на Лорино обручальное кольцо, давно потерявшее смысл.
– Я вовсе не…
– Конечно, сейчас Маринака ходит в школа…
– Да, но…
– Вечер, выходной. Что ты делаешь столько время? Учишь язык? Играешь инструмент?
– Я…
– Не говори, – театрально шепчет кузенова жена. – Ты имеешь бойфренд?
– Что? Нет, ничего подобного!
– Потому что, конечно, без Петер… да.
Лора ждала этого весь вечер. Когда вокруг столько венгров, непосредственных и безудержно любопытных, иначе и быть не могло. Бедняжке Рози они докучать не станут: исчезновение ее младшего сына Петера, который бросил жену и дочь, – не тема для всеобщего обсуждения. Зато учинить допрос Лоре – это по-честному.
– Ты слышала о нем опять?
– О Петере? Нет, конечно, нет. С тех пор как… ну, вы знаете, – с тех пор, как он прислал открытку…
– Да-да, я видела это. Ты не знаешь, где он живет столько годов, это ужасно. Ты много плакаешь, дорогуша, я тебя понимаю. – Кузенова жена ударяет себя по хрупкой груди. Лора не сомневается: уж кто-кто, а ее собеседница не один десяток лет счастлива в браке.