Почти англичане - стр. 6
С днем рождееенья тебя…
Фотовспышки освещают ее лицо и (говоря по правде, немного чаще) лицо Жужи, ее младшей сестры – красавицы с дивной кожей, здоровыми зубами и прокуренным смехом. Те, кто полвека назад, еще в Паласлани, знал прославленных сестер Каройи – Китти-Ильди-Рози-Франци-Жужи, – уверяют, что, когда последняя выходила на улицу, движение замирало. Ее поклонники сводили счеты с жизнью, и ни замужество, ни раннее вдовство не ослабило чары. Даже на сегодняшний праздник явился кое-кто из ее женихов, представительных седовласых «мальчиков» в красивых костюмах; и богач Эдди Биро, и Тибор Андре с дуэльным шрамом, исколесивший весь мир, – все они терпеливо ждут, что спустя столько лет Жужи сделает выбор.
С днем рождееенья, наша Рози,
С днем рожденья тебя.
У Рози, овдовевшей почти так же рано, как Жужи, и еще более незаслуженно, женихов, разумеется, нет. Она заносит нож. Она улыбается.
2
– Когда будет приходить доктор, как ты думаешь?
Лора медленно оборачивается. Ильди, старшей сестре ее свекрови, восемьдесят два года. Она никогда не была замужем, до сих пор посещает вечерние курсы, способна без видимой паники приготовить ужин на пятьдесят человек, но сейчас отчего-то встревожена. Разумеется, доктор Алистер Саджен с супругой приглашены: у него лечатся все пожилые венгры и чехи в округе. Так легко и волнительно представить выдающегося врача на их истертом диване зеленой кожи за светской беседой. Рози будет гордиться.
– Э-э, – говорит Лора чуть громче, чем нужно. – Ну…
«Осторожно», – шепчет ей в ухо голос здравого смысла. Лора, впрочем, никогда не умела быть осторожной: ни в свои бестолковые двадцать шесть, когда ее, неудавшуюся учительницу, обрюхатил под сенью каштана в Кенсингтонских садах красивый и донельзя испорченный Петер Фаркаш; ни в следующие три года, когда она растила Марину в холодной съемной квартирке, пока Петер изображал из себя художника, просаживал последние деньги родителей, а потом и вовсе бросил семью в беде. Вот и теперь, больше десяти лет спустя, деля трех-с-половиной-комнатную квартиру свекрови с тремя старухами и шестнадцатилетним подростком, Лора перешла всякие границы осторожности. А иначе как объяснить, что она пустила к себе в постель наименее подходящего для этого человека: Алистера Саджена, ее очень даже женатого работодателя?
Марина на кухне, отмывает ножи от крема. Здесь жарко, а на ней полно одежды: черная шерстяная рубашка с огромным Жужиным медальоном, килт, плотные матовые колготки и эдвардианские полусапожки. Марина знает – по крайней мере, не сомневается, – что выглядит отвратительно: к чему тогда эти надежды, что в нее влюбится чей-нибудь симпатичный внук?