Почему я застрелил Лермонтова и сделал бы это снова - стр. 6
МАРТЫНОВ: С дьявольскими нашёптываниями.
ГЛЕБОВ: Может, и не без этого. Но без них, без этих самых нашёптываний, всё было бы в творчестве, да и в жизни тоже, совершенно пресно и безыскусно. Скучно было бы! А писатели на то и призваны, чтобы эту извечную человеческую скуку рассеивать и окрашивать в разноцветные жизнерадостные картины.
МАРТЫНОВ: Больно уж гладкое и не в меру оптимистичное определение, ну да ладно. Наверняка ты прав, а я опять ошибаюсь… Вот сейчас кто-то совершенно явственно нашёптывает мне, что необходимо отрубиться и немного поспать. А то завтра я буду никакущим.
ГЛЕБОВ: Прикинь, и я слышу такие же нашёптывания? Ты выбираешь диван или кресло?
МАРТЫНОВ: Мне хорошо в этом кресле, я останавливаюсь на нём.
ГЛЕБОВ: Тогда меня призывает диван. Спокойной ночи!
МАРТЫНОВ: Точнее, утра! За окнами уже рассвет.
Глебов укладывается на диван, Мартынов закрывает глаза в кресле. Французский рэп всё ещё доносится из колонок.
Жилище Весталки. На подставках горят свечи и дымятся благовония, на полу постелены циновки, стены разукрашены причудливыми картинами со сценами из восточной мифологии. Молодая женщина в цветастом балахоне, с распущенными волосами и тесёмкой на голове подносит зажигалку к очередной ароматической палочке. В центре комнаты стоит странное кресло, сваренное из ржавых листов металла и гнутой арматуры – словно мечи на железном троне заменили металлоломом.
В комнату, осторожно оглядываясь по сторонам, входит Мартынов.
ВЕСТАЛКА: Заходи, касатик, заходи! Давно тебя дожидаюсь.
МАРТЫНОВ: Я, собственно, не вполне уверен, что попал в нужное место. Мне сказали, здесь живёт этакая мистик-вуман. Лицензированная, я надеюсь, прорицательница. И она якобы согласится осветить, так сказать, моё будущее. Вы не знаете, как её найти?
ВЕСТАЛКА (показывая на кресло): Вон на тот трон, Николай! Через минуту я твоя.
МАРТЫНОВ: Так это вы? Такая молодая?.. И откуда вы знаете меня?
ВЕСТАЛКА: Разве порядочные мужчины говорят о возрасте женщин?
МАРТЫНОВ: Извините! Просто Пушкин приходил к вам в четырнадцать лет, а вы до сих пор такая…
ВЕСТАЛКА: Какая?
МАРТЫНОВ: Свежая.
ВЕСТАЛКА: Спасибо! Хорошее слово подобрал. Ты мне нравишься. Присаживайся, не стесняйся.
Мартынов усаживается на трон из металлолома и болезненно морщится – отдельные его детали впиваются в спину и ягодицы.
Весталка заканчивает с ароматическими палочками и, играя зажигалкой, подходит к нему со спины.
ВЕСТАЛКА: Откуда я тебя знаю, спрашиваешь? Да все вы мне хорошо известны – бумагомаратели, музыканты, актёры, режиссёры, философы. Поломанные творческие личности с раздутыми амбициями и причудливым взглядом на мир. Наивные искатели славы и восторгов. Все рано или поздно ко мне являетесь.