По праву моей ненависти - стр. 64

Когда она ушла, я снова завалился спать, но перед этим позвонил Паше.

— Паша, есть дело. Снова насчет Эмилии Петровой.

— Слушаю, — мне показалось или он почему-то напрягся?

— Надо установить пандус в ее подъезде.

— До пятого этажа? — деловито уточнил Павел.

— А что, в доме нет лифта?

— Лифт есть, но судя по всему, уже лет двадцать не работает. А может, и все пятьдесят.

— Тогда до пятого.

— Боюсь, это будет проблематично.

— А ты не бойся, Паш. Ты делай, — раздраженно сказал я и сбросил вызов.

Спать почему-то перехотелось. Я прихватил со стола бутылку с кальвадосом, вышел на террасу, улегся в кресло и отхлебнул из горлышка (прости, друг Будда!).

Я решил установить пандус не из жалости к Эмилии Петровой или ее несчастному брату-инвалиду. Я думал о себе. Точнее, о том, что таская по ступеням инвалидную коляску, она рано или поздно надорвется — и игра закончится раньше времени. Быть может, в самый разгар. А мне бы этого не хотелось.

Что же касается благородных порывов, то мне они не свойственны.

Впрочем, они никому не свойственны. Просто большинство людей предпочитает обманываться на свой счет.

Часть из них творит так называемые «добрые дела» только потому, что это позволяет им чувствовать себя не такими жалкими и ничтожными, какими они являются на самом деле. Перевел сто рублей в какой-нибудь фонд или отнес туда старые вещи — и вот ты уже живешь вроде как не напрасно, а помогая ближним. Самое удивительное, что этот же самый «благотворитель» может легко нахамить кому-нибудь в интернете, наорать на собственного ребенка или посплетничать о коллегах с работы. И после этого спать спокойно, в обнимку со своей совестью.

Есть и другая категория людей — эти обычно не питают иллюзий на свой счет. Они знают, что из себя представляют, и используют «благотворительность» как искупление. Подход во всех смыслах взвешенный: они словно продавцы на рынке отмеряют «добрые дела» порциями, в надежде на то, что те перевесят вину за кучу дерьмовых поступков.

Иными словами, с помощью «добрых дел» люди решают свои психологические проблемы.

Мне же этого не надо. Но не потому, что у меня нет проблем, а потому, что я знаю, что ничего уже не исправить.

Да и плевать.

20. ГЛАВА 20

Эмилия

— «На восток от Эдема» или «На восток от Эдема»?

— «На восток от Эдема» или «На восток от Эдема»?

— «На восток от Эдема» или «На восток от Эдема»?

Протяжный визг тормозов за окном вырвал Эмилию из тяжелого сна. Впервые со дня гибели Кейт ей приснился кошмар.

Так странно. Все эти месяцы она ждала ночи как спасения, потому что в снах все было как раньше. Они с Кейт сидели у бассейна или в спальне. Кейт веселилась, много болтала о пустяках и задорно хохотала. Просыпаться после таких снов было особенно тяжело, ведь это значило осознать необратимость произошедшего.