Пленники раздора - стр. 4
Волк, томившийся в соседней темнице, иногда выл. Он любил это делать, когда тишина становилась звенящей. Тогда охотник, несущий стражу у входа в казематы, злобно рявкал на узника, а тот насмешливо отвечал:
– Не ори. Я проверяю. Вдруг спишь.
Белян же, в отличие от оборотня, старался вести себя тихо, быть учтивым и услужливым, чтобы к нему не относились, как к бешеному зверю. Увы, эти усилия его стражей не смягчили, напротив! Смирного угодливого пленника недолюбливали. Видать, решили, лицедействует, а сам держит зло за душой. Но он не держал. Просто хотел жить и боялся пыток.
На топчане в длинном рядке человечков появился ещё один, когда засов на двери темницы заскрежетал в пазах. Узник тут же вскочил на ноги. Время вечерней трапезы ещё не настало, значит…
– Выходи, – приказал стоящий в дверях статный парень.
Ходящий засуетился: пригладил волосы, одёрнул рубаху и шмыгнул к выходу.
– Эй, – охотник постучал кулаком по двери соседнего каземата и посветил сквозь решётку внутрь.
Из каморки злобно рыкнул оборотень, которого яркое пламя больно резануло по глазам.
– Не ори, – язвительно сказал ему человек. – Я проверяю. Вдруг спишь.
Белян прикусил щеку, чтобы не прыснуть со смеху. А волколак лязгнул зубами и… расхохотался:
– Не сплю. Если девку какую-нибудь мне приведёшь испортить, вовсе скучать забуду.
– Благодарен будь, что не оторвали ещё то, чем девок портят, – ответил страж и подтолкнул Беляна к выходу: – Иди, иди, чего встал?
Тот поспешно прибавил шагу.
Его вели туда же, куда и прошлый раз – в покои охотника, которого здесь называли главой. Юный пленник не помнил, чтобы кто-то прежде вселял в него столь дикий ужас. Глаза у мужчины были, как гвозди, смотрит на тебя и будто взглядом к стене приколачивает. Вот и нынче. Уставился, словно броситься хочет. У ходящего даже колени ослабли. Захотелось плюхнуться на лавку и сжаться там в комок. Нельзя. Не разрешали. И он стоял, жалко сутулясь.
– Я хочу знать, где сейчас твоя стая и что там происходит.
Человек глядел пристально и зло. Не собирался жалеть. Не хотел сочувствовать.
– Я… – юноша закашлялся. – Я попробую.
Он зажмурился.
Клесх наблюдал. Лицо кровососа напряглось, по нему прошла едва заметная дрожь. Несколько мгновений пленник молчал, а потом открыл глаза и сказал:
– Они в Лебяжьих переходах.
– И что там?
Ходящий перемялся с ноги на ногу и виновато сказал:
– Не знаю. Просто они там. И всё.
Ему показалось, будто глаза того, кого называли главой, потемнели.
– Сколько их? – последовал новый вопрос.
– Не знаю, – Белян развел дрожащими руками, – не знаю, господин. Я могу видеть очень мало. Очень. Больше может рассказать только тот, кто там был, а я… вижу урывками. Защита вокруг этого места сильна. Она не дает дотянуться.