Пленница босса - стр. 42
— Сонь, — недоверчиво вскинула бровь мама, начиная что-то подозревать, — это ты еду для свиней описываешь.
— Знаю, знаю, — закивала согласна. — Но я ведь его секретарша. Он ведь сам меня тебе хвалил, помнишь? Хирург лично рекомендации на почту скинул, подробно все расписав. Так что я точно знаю, что делаю.
— Уверена, — напряглась женщина, — что так надо? Пашенька после такого тебя не уволит?
«Твой Пашенька либо сам меня уволит, либо я сама уйду! Третьего больше не дано», — подумал про себя, а вслух нагло солгала:
— Уверена.
Астафьев первым сидел за столом. Довольный, как слон, в ожидании потопывал ногой и пальчиками салфетки перебирал, пока мы с мамой накрывали царский стол. Я специально носила сперва нормальную еду, чтобы соблазн босса возрос, и слюнка потекла. Под конец настала очередь жижи.
Мы с мамочкой как раз одновременно покидали кухню, когда я опомнилась и одернула ее за рукав платья:
— Забыла! Павел Григорьевич скрывает свою операцию. При людях всегда отвергает, что она вообще была.
— Зачем? Не логично, — недоумевала женщина. — Все ведь поймут сразу по… — она скривилась, бросив взгляд на жижу цвета детской неожиданности, — этому.
— Всегда одно и то же: босс устраивает прилюдный концерт, что есть он это не будет. Мол, не надо оно ему, — сочувственно вздохнув, я почти всплакнула. — Только вот мы оба знаем, что, если он хотя бы кусочек съест чего-то твердого — верная смерть.
— Вот это да, — присвистнула мама и отправилась в гостиную, приговаривая. — На что сейчас молодежь только не подписывается… Дурость какая!
Ни один мускул на моем лице не дрогнул, когда я с торжественным видом несла любимому босу приготовленное собственными руками элитное забористое смузи. Заботливо убрала человеческую тарелку, поставила чашу, воткнула трубочку и даже салфеточку на коленках разложила.
— Это что? — Астафьев побелел, пытаясь как можно дальше отстраниться назад. Чуть со стула не упал, я вовремя обратно к столу придвинула. — Какое-то ваше семейное коронное блюдо?
— Хватит ломать комедию, Павел Григорьевич, — невинно поморгала глазками я, усаживаясь напротив. Желудок вовремя заурчал, ну я и наложила себе полную тарелочку салатов, картошки, котлеток и прочих вкусных блюд. — Кушайте… Или пейте, как у вас там это правильно называется.
Лицо Астафьева замерло, стало напоминать испуганного ребенка, которого кинули на конфетку. Затем он рассмеялся, закатив глаза:
— Ладно, Симонова. Шутку оценил… Зачет, — и аккуратно так переставил свой коктейль в сторону, вернув на место тарелку. — Можно мне нормальной еды, пожалуйста?