Пленэрус - стр. 33
– То есть, ты решительно против данной кандидатуры?
– Увы, други мои. Стыжусь своей мелочности, но голосую против.
– Вот и не будем спорить, дальше поехали… Вараксин Алексей. Автор частушек и двух поэтических сборников.
– Плюс матерные пьесы добавь.
– Ну, их, положим, еще не опубликовали, так что я полагаю…
– Дальше, дальше читаем!
Тележка обсуждения бодро покатила под гору, и уже минут через пять весь писательский список был зачитан.
– Что же получается, – Галямов вновь огляделся – на этот раз изумленно, – утвердили только присутствующих?
– Вы же сами всех забраковали.
– Дорогие мои товарищи! – Галямов встал. – Можно ругать водку, можно ругать правительство, но сами смотрите, до чего мы договорились. Получается, что на трезвую голову мы черствы и жестокосердны?
– А может, наоборот – объективны и рассудительны?
– Как бы то ни было, – Василий Гаврилюк поднял перед собой список и приспустил на носу очки, – мы прописали пятерых человек: Галямова, Ржавчика, Куржакова, Юру Лепехова и Костю Белкина. Усачевский не может, я, к сожалению, тоже. Конечно, в принципе не так мало, но…
– Давайте Шуру Бочкарева возьмем!
– Я уже объяснял, август заканчивается, у Шурика АХЧ и начало учебного года.
– Шур, может, плюнешь? – Ржавчик развернулся к молодому поэту. – От сессии до сессии, сам знаешь, живут в деревне весело.
– Нас и так обещали на картошку послать, – стеснительно выдохнул Бочкарев. – В первую очередь тех, у кого хвосты.
– А ты у нас, значит, из отряда хвостатых?
– Господа, господа, пять человек – это нонсенс! – возмутился Ржавчик. – Какая-то, понимаешь, октябрятская звездочка! Давайте относиться к делу серьезно… Я администрирую, договариваюсь, Галямов стихи читает, Куржаков – прозу, Лепехов – тоже стихи, Костя поет…
– Еще и танцую!
– И танцует, да… Но кто-то должен и подстраховывать. А если у Галямова голова разболится? А Куржаков ногу сломает? Или ключицу, к примеру?
– Чего ты болтаешь!
– Я только просчитываю варианты.
– Ничего себе варианты!
– Как хотите, но нужны запасные игроки. Шурочка, давай все-таки заменим твою картошку на литературный десант. Мы тебе письмишко организуем. В деканат или на имя ректора. Объясним все честь по чести, печать нарисуем, подпишемся. Неужели не поймут?
– Ну, я не знаю…
– Вот! Один человек уже есть! – глаза Ржавчика победно блеснули. – Василий, ты как? Письмо сделаем?
– Сделаем, какой разговор.
– Вот и ладушки! – Ржавчик с шумом выдохнул, так же шумно вдохнул. – Забыл сказать, что одного человека – так сказать, внештатно – я включил в список по собственной инициативе. Между нами говоря, он и эскизы нам готов накидать – для возможных афишек.