Платье для Золушки - стр. 5

– Мадемуазель Муромцева, извольте переодеться!

– Шура, ну что же ты? – шепчет мадемуазель Коршунова. – Не серди ее благородие.

Платье садится на меня как влитое. Я подхожу к зеркалу и не узнаю себя.

Я вижу ласковый взгляд барона и удивленный – мадам Павленко. Я слышу, как баронесса спрашивает: «Надеюсь, она хотя бы умеет танцевать?» И понимаю, что выбор сделан.

Я катаю вилкой холодную картофелину по тарелке. Я совсем не хочу есть. Тем более, что картошкой нас кормят уже вторую неделю – без рыбы, без масла – только с томатной подливой.

– Шурка, ну неужели ты не хочешь побывать на балу? – Аля уже допивает чай и старательно собирает со скатерти хлебные крошки. – Только подумай, как там может быть интересно! Там будет играть настоящий оркестр!

– И ты сможешь танцевать с настоящими кавалерами! – подхватывает Даша.

В приюте мы танцуем только друг с другом.

– Мадемуазель Муромцева, а вы совсем не хотите есть? – десятилетняя Китти Ланская смотрит не на меня, а на картошку.

Девочка худа и бледна, и я с радостью отдаю ей остатки ужина.

– Эй, Муромцева, – хмыкает Тамара Рудакова, – просто признайся, что ты боишься!

Я закусываю губу, чтобы не надерзить. Не хватало еще вступить в перепалку здесь, в столовой, в присутствии классной дамы.

Мне даже самой себе стыдно признаться, что Рудакова права. Я действительно боюсь. Просидев полтора десятка лет за стенами приюта, я уже не представляю, каково это – оказаться за его пределами. Тем более – в княжеском дворце.

– Тома, что ты такое говоришь? – удивляется Алька. – Конечно, Шура волнуется. Как волновалась бы любая из нас, оказавшись на ее месте.

– На ее месте? – Тамара презрительно морщит нос. – Поехать на бал в чужом платье? Вот уж нет! Это всё равно, что признать себя шутихой. Вам так не кажется, девочки?

Ее подружки согласно кивают:

– Это словно быть куклой, которую дергают за веревочки в балагане, и она делает то, что нужно кукольнику.

– Это ужасно стыдно – изображать из себя другого человека.

– А еще – страшно. А если кто-то догадается, и тебя разоблачат? Только представьте, что будут тогда говорить?

Они поддерживают Тамару во всём. Мне кажется, что реши она вдруг сброситься в реку с крутого обрыва, они последуют за ней, не задумываясь.

– Девочки, не будьте злыми! – восклицает Дашутка. – Если бы Шура сама всё это придумала, я поняла бы ваши упреки. Но ее об этом попросила ее благородие. А значит, в этом нет ничего дурного.

– Ну-ну, – хмыкает Тома. – Да если обман вскроется, баронесса первая обвинит во всем мадемуазель Муромцеву.