Питомцы апокалипсиса - стр. 11
– Простите, пожалуйста, – крикнула девочка, ее звали Рудо. Увидев кремовую маску на моем лице, летунья не выдержала, звонкий смех сотряс маленькое тельце.
– Простите ангелочка, – хохоча поддакнул маленький ананси, его звали Герсен.
Я облизал крем с губ. М-м-м, вкуснотища!
Мана засмеялась:
– Ну, ты таки вкусил запретный плод.
Юля вытерла пальцем крем с моего носа, облизала кончик.
– Сладко, – сказала моя хозяйка.
А я оглядывался по сторонам. Секунду назад из моей головы словно что-то выпрыгнуло. Не случилось ли опять «выстрела»?
Вдруг хозяин Маны закричал на нее:
– Посмотри на волосы! – Дарсис вскочил со стула: – Ты вся измазалась.
– Правда? Извини, – Мана растерянно коснулась заляпанных сырным соусом кудряшек. – Я наклонилась, когда Рудо закричала…
Высокий ананси схватил девушку за руку. Мана легко бы вывернулась, если б ее схватил кто угодно другой. Хоть Мистер Фантастик. Но перед Дарсисом ее крепкое тело, ее рефлексы кошки, ее набитые бронзовые кулаки были беззащитны. Глаза Маны потухли.
– Заткнись! – закричал Дарсис, сжимая ее запястье. Мана побледнела. Я побледнел. Юля по-прежнему снимала крем с моего лица и слизывала липкую сладость с пальцев.
– Извини, – повторила Мана. Ее мягкие темные губы дрожали.
– Сказал же: заткнись! – Дарсис замахнулся на подопечную кулаком. Острые аксамитовые шипы мгновенно выросли на костяшках его пальцев. Я прыгнул вдоль стола и перехватил страшную руку.
Я не понимал, что произошло. Догадывался только, что опять напортачил.
Когда Рудо толкнула меня, я запустил – случайно, блин! – сгустком недовольства в Дарсиса. Апатичный мозг пришельца не привык, чтобы в него швыряли ментальными пулями. Реакция – словно на глазах всего улья прихлопнули королеву. В один миг я втиснул внутрь нашего тихого солдата взбешенного Халка.
Красный кастет с шипами на кулаке Дарсиса маячил перед моим носом. Из пор кожи ананси могли выделять какую-то пасту или клей, который превращал свежий аксамит в каменно-твердую оболочку. С этой чудо-лабораторией под кожей пришельцам ни к чему не только портки шить, но и штамповать консервные ножи. Как и кастеты.
Дарсис дернул руку, но я держал крепко. В медово-желтых глазах затанцевали черные угли ярости. Жадная губка в моей голове кинулась впитывать ее обратно. И заражать меня гневом. Мне захотелось кому-нибудь врезать. Так чтобы зубы разбежались по полу.
– Поверь, ты не хочешь ударить Ману, – прорычал я, сам еле сдерживаясь, чтобы не распустить руки.
– Серьезно? – рыкнул еще громче Дарсис. – А как насчет тебя, умник?
Я прислушался к его чувствам, скрытым под колючей проволокой ярости, и опустил голову.