Письма с Истра - стр. 15
– Мне нравилось общество, а…
– А последние годы вовсе перестал. Мы с тобой видимся первый раз за… даже не помню за сколько.
– У меня мама ушла…
– Да раньше, раньше. Сжался, скукожился. Как все. Я думала… – едва слышно: – Ты ведь меня любил. А сейчас?
– Я все равно здесь, Мариш. До меня всего ничего – две остановки на автобусе.
– И десять на метро.
– Вот видишь, ты помнишь.
– Только это и помню. Прости, Кир, я… я тогда к сестре ночевать, если… – я поднялся, следом неохотно поднялась и Марина. Сжала руку. – Не уезжай совсем.
– Я рядом, – она только кивнула в ответ.
– Я это помню, – на миг мне показалась, хочет обнять, нет, коснулась плеча и стала собираться, поджидая моего ухода.
Вильно
Экран показывает все ту же заставку: лабиринт без начала и конца, разворачивающийся перед глазами. Бесконечные коридоры, тупики, закоулки. Каменная кладка стен кажется нелепицей: тяжелые кирпичи с белой цементной прослойкой меж ними при взгляде сбоку исчезают – третье измерение у них отсутствует. Невыразительный потолок и пол лишь усиливают картину общей фальши, глаз на них не задерживается, следит за поворотами и тыкается в новые и старые стены лабиринта, наползающие со всех сторон. Изредка возвращается надпись «старт» на английском. Пройдя сквозь нее, экран неумолимо наталкивается на стены тыкается в каждый угол, из которого заведомо нет выхода, то и дело возвращаясь к надписи «старт», находящейся где-то в самой сердцевине этого неустанного блуждания
Юрис сидит рядом на стуле, торопливо делает какие-то записи на листках бумаги, комкает их и бросает в угол, где находится корзина для бумаг. Попадает он редко, большая часть листков падает на истрепанный ковер, рисунок которого уже невозможно различить.
Я встаю с треногого табурета и иду в кухню. Юрис редко ей пользуется, по-хорошему, она нуждается в добросовестной уборке. Но хозяину квартиры некогда заниматься подобными мелочами, на это нужен нежный и заботливый помощник. Но он не женат и не спешит расстаться со своей свободой. Порой очень трудно оторваться от экрана.
Холодильник девственно пуст, на полках я нахожу полбатона белого хлеба и четыре темных «Монарха» с чудовищной градусностью – на пиво эта субстанция уже мало похожа.
– Юр, у тебя пожевать что есть?
Пауза. Глухой недовольный голос.
– Посмотри наверху, в шкафчике. Там лапша осталась, как раз на тебя. А ты прямо с вокзала?
– С аэропорта. Так быстрее.
– Быстрее, – он хмыкает. – Во сколько тебе обошлось это удовольствие?
– Скорее, необходимость…. Да разве сейчас в деньгах дело.
Он не отвечает. Я открываю дверцы навесных полок, которые в сумме и дают тот самый «шкафчик». Надо зажечь свет, ничего не видно.