Пираты, или Тайна Бермудского острова - стр. 27

– То есть, – словоохотливая девушка не могла удержаться в долгом молчании; единовременно, устав глуповато стоять, она стала усаживаться на предохранительный поручень (молодой Рид принял выразительную позу, полную аристократического достоинства, и скрестил перед собою обе руки), но и не позабыла озадачиваться всесторонне справедливым вопросом: – получается, во все времена честная жизнь не приносила достойного заработка, необходимого для нормальной жизни и благого существования?

– Правильно, мисс, – согласился Джек вроде бы как с вопросом, а по сути, скорее всего, утверждением; в следующий миг он снял с застопоренного штурвала незадачливое крепление и, немного выправив руль, стал продолжать повествование дальше: – Так вот, несмотря на то что в те времена велась активная борьба с карибским пиратством; другими словами, давно уже были уничтожены разбойничьи пристанища на Тортуге и в Порт-Рояле, тем не менее существовали еще острова – к примеру, такие как Нью-Провиденс – где морские бандиты чувствовали себя довольно вольготно. Волею случая, а может, по повелению злодейки-судьбы, в тысяча семьсот третьем году я оказался в одной из таверн самого крупного острова Багамского побережья, считавшегося на те времена пиратской республикой. Там я познакомился с человеком, носившим имя Фрэнка Уойна, позднее он заслужил себе прозвище Бешеный Фрэнк. Тот парень был старше меня всего на четыре года, но уже успел прославиться удачливым капитаном, наделенным и необузданным характером, и крайней жестокостью. Молодой «морской волк», он как раз набирал себе команду из отчаянных разбойников, желавших поучаствовать в вооружённых грабежах и быстрой наживе; похожее предложение поступило и мне. Как вы считаете: что я тогда необдуманно сделал? Совершенно верно, особо не задумываясь, поступил к нему на долгосрочную службу. Сначала, в течении аж десяти лет, я плавал обыкновенным матросом, вместе с тем доход мой стал значительно отличаться – сравнительно с тем, что доводилось зарабатывать на тягостной королевской службе – я мог считать себя уже богачом и подумывать о сходе на берег. Но, оказалось, в моей мятежной душе напрочь укоренились бунтарские настроения, и я уже не представлял себе другой жизни, без того чтобы не грабить, убивать и, конечно, разбойничать. Со временем на жестокие, злобные качества обратил внимание и сам Бешеный Фрэнк: он сделал меня квартирмейстером. С тех самых пор я имел право на полторы доли добычи и заведовал награбленным добром, наказанием провинившихся, а главное, возглавлял абордажную команду, «жутковавшую» в периоды наших безжалостных и, в то же время, бесчисленных нападений. Именно тогда, выделяясь среди остальных разбойников непоколебимым, неуравновешенным нравом, не предоставлявшим врагам никакой маломальской пощады, я заслужил громкое прозвище… Умертвитель.