Песня Свон - стр. 83
– Эй, полкаш Макрин. Ты грязнуля. Пора принимать ванну.
Маклин захныкал и вздрогнул, прикрыл голову руками, потому что знал, что это означает.
Один из Чарли перевернул в яму ведро с человеческим дерьмом, и оно полилось на Маклина, растекаясь по спине, плечам и голове. Чарли зашлись от хохота, но Маклин все внимание устремил на рисовую лепешку. Немного дерьма попало и на нее, и он вытер его лохмотьями своей летной куртки.
– Ну, хватит. – Чарли, выливший ведро, крикнул вниз:
– Теперь вы – парни что надо!
Мухи замельтешили над головой Маклина. Хороший у меня сегодня обед, подумал Маклин. Это поддержит жизнь. Пока он разжевывал лепешку, Солдат-Тень сказал:
– Правильно делаешь, Джимбо. Разжуй каждый кусочек до последней крошки.
– Счастливо оставаться, – крикнул Чарли, и металлическую крышку вновь задвинули на место, отрезав солнечный свет.
– Дисциплина и контроль, – Солдат-Тень подполз к нему ближе. – Это делает человека мужчиной.
– Да, сэр, – ответил Маклин. Солдат-Тень смотрел на него глазами, горящими, как напалм в ночи.
– Полковник!
Его звал далекий голос. Этот голос трудно было уловить, потому что по телу разливалась боль. На Маклине, почти ломая его позвоночник, лежало что-то очень тяжелое. Мешок картошки, подумал он. Нет, не то. Что-то тяжелее.
– Полковник Маклин, – настаивал голос.
Пошел к черту, подумал он. Пожалуйста, уйдите. Он попытался поднять правую руку, чтобы согнать мух с лица, но, когда сделал это, сильная оглушающая боль прошла по руке и плечу, и он застонал, когда она отозвалась в позвоночнике.
– Полковник! Это Тэдд Уорнер! Вы меня слышите? Уорнер. «Медвежонок» Уорнер.
– Да, – проговорил Маклин.
Боль ножом ударила его под ребра. Он знал, что сказал недостаточно громко, поэтому попробовал еще:
– Да, я слышу.
– Слава Богу! У меня есть фонарь, полковник! – Луч света попал Маклину на веки, и он попытался открыть глаза.
Луч фонаря пробивался примерно в десяти футах над головой Маклина. Каменная пыль и дым все еще не развеялись, но Маклин смог разобрать, что он лежит на дне ямы. Медленно повернув голову, от чего боль чуть не бросила его обратно в беспамятство, он увидел: дыра над ним была недостаточно широка, чтобы в нее мог пролезть человек. Как его удалось втиснуть в такое пространство, полковник не знал. Ноги Маклина были поджаты, спина скрючилась под тяжестью не мешка с картошкой, а человеческого тела. Под тяжестью мертвеца – кого, Маклин не мог сказать. Над ним были смятые кабели и переломанные трубы. Он постарался высвободить из-под страшной тяжести ноги, но безумная боль снова пронзила его правую руку. Он вывернул голову в противоположную сторону и при слабом свете фонарика пробивавшемся сверху, увидел то, что стало отныне его главной проблемой.