Песня Свон - стр. 139
Труп Поу-Поу вздрагивал. Это он издавал те жуткие звуки. Старик все еще жив, – не веря себе подумал Джош, и тут же возразил: – «Нет, нет! Он был мертв, когда я коснулся его! Мертв!»
Труп начал сгибаться. Медленно, по-прежнему держа руки вдоль тела, мертвый стал садиться. Голова его, дюйм за дюймом, словно какой-то механизм, стала поворачиваться к Джошу Хатчинсу, пустые глазницы уставились на свет. Сожженное лицо сморщилось, рот напрягся, чтобы открыться, и Джош подумал, что если эти мертвые губы раскроются, то он растеряет все те шарики в голове, какие у него еще остались.
С шипением рот Поу-Поу раскрылся.
Оттуда донеслось что-то вроде шелеста ветра или сухих тростников. Сначала это были почти неслышные звуки, слабые и далекие, потом они стали усиливаться и послышалось:
– Со… хра… ните…
Глазницы глядели на свет фонаря, как будто в них еще были глаза.
– Сохраните, – повторил страшный голос.
Серые губы, казалось, напрягались, чтобы выговорить слова. Джош отпрянул, и тут рот проскрипел:
– Со… хра… ните… ди… тя…
Потом воздух вытек с тихим «у-у-ш». Глазницы трупа воспламенились. Джош застыл, завороженный, и услышал, как Свон изумленно охнула. Голова трупа превратилась в огненный шар, и пламя распространилось, охватив все тело колеблющимся красновато-голубым коконом. Волна плотного жара дохнула в лицо Джошу, и он закрыл лицо руками; когда он открыл лицо, то увидел, как труп растворяется в этом огненном саване. Мертвец сидел прямо, неподвижно, весь объятый пламенем.
Горение продолжалось еще секунд тридцать, потом огонь стал сникать, превращаясь в слабое мерцание. Последними догорели подошвы ботинок Поу-Поу.
Наконец затухла белая зола, сохранявшая форму сидящего человека.
Огонь погас. Зола рассыпалась; не осталось ничего кроме пепла, даже кости превратились в пепел. Он осыпался на пол. То, что было когда-то Поу-Поу, теперь уместилось бы на лопате.
Джош остолбенело смотрел. Пепел медленно опадал в луче света. Я, кажется, тронулся, подумал он. Все эти звуки меня доконали!
Позади Свон, прикусив губу, сдерживала от испуга слезы. Я не заплачу, твердила она себе. Ни за что. Желание расплакаться исчезло, и ее испуганный взгляд сам нашел черного гиганта.
Сохраните дитя. Так послышалось Джошу. Но Поу-Поу был уже мертв, рассудил он. Сохраните дитя. Сью Вонду. Свон. Что бы ни заставило губы мертвеца произнести эти слова, теперь оно исчезло; остались только они, Джош и Свон.
Он верил в чудеса, но в чудеса библейские: что можно было разделить Красного моря, превратить воду в вино, накормить пятью хлебами тысячи людей; однако до настоящего момента считал, что время чудес ушло в прошлое. Но, может быть, маленьким чудом было уже то, что он попал в эту бакалейную лавочку, раздумывал он. И уж настоящим чудом было то, что они все еще были живы. Впрочем труп, который садился бы и говорил, тоже увидишь не каждый день.