Первое дело Еремея - стр. 9
Стражи шли вдоль берега, ища спуск поудобнее.
Еремей отошёл в сторону. Вид, действительно, захватывающий. На полдня пути простор, незаполненная ничем воля. В такие минуты жалеешь, что нет у тебя крыльев – раскинул бы их и полетел над рекою, над тайгой, и прилетел бы в неведомый город, где живут Великие Древние Люди.
Сказки. Старые сказки.
Вдруг Еремей почувствовал, будто из реки, из глубины к нему протянулась ниточка. Невидимая такая ниточка, протянулась и подтягивает к себе, иди, друг мой, поскорее.
Он машинально шагнул к обрыву. Другой шаг, третий. Стоп. Что-то здесь не так.
Еремей закусил губу – не по-детски, а до крови. Боль отрезвила.
– Стойте! – крикнул он и удивился своему голосу. Слышно было словно со стороны, и кричал не семинарист, а совсем маленький мальчик. – Стойте, здесь нельзя подходить к реке.
– Вы уверены, мастер Еремей? – почтительно спросил богатырь Боррис. – Ближайший брод в двух днях пути.
– Уверен, – Еремей постарался, чтобы и голос звучал уверенно. Он чувствовал, да, действительно чувствовал опасность. Но что за опасность, сказать не мог.
Стражи остановились, взяли клосей под уздцы.
А вдруг его, Еремея, путает Нечистый? Заставляет идти в обход, теряя время, теряя силы? Да и не известно, что там, на другом броде, а ведь здесь – картинка, загляденье, покой.
Из тайги на противоположном, пологом берегу выскочил олень, низкорослый, с длинной косматой шерстью. За ним бежали волки. Два волка. Для оленя и два слишком много. Не из-за волков ли он, Еремей, встревожился? Но для богатыря два волка – это два удара копьём. Это ему, семинаристу, волки кажутся страшными чудищами.
Олень большими прыжками несся к реке. Переберётся через речку, а там, глядишь, и спасётся.
Не перебрался. Тихая, зеркальная гладь превратилась в бурный водоворот. Олень закричал, и крик его, пронзительный, тоскливый настолько напоминал женский, что сердце сжалось, а потом забилось вдвое быстрее.
– Снапшер! – воскликнул Боррис.
Да, это был снапшер. Не очень большой, хотя это отсюда, издалека. А там, внизу, по другому.
Олень ещё раз крикнул, коротко, безнадежно – и исчез в глубине. Волки, поджав хвосты, метнулись назад, в тайгу.
Минуту в отряде царило молчание. Что снапшеру копья и мечи, зубочистки.
– Я никогда не слышал, чтобы снапшеры водились в Юкке, – Боррис старался говорить спокойно, но бусинки пота на висках выдавали волнение. – Так далеко к северу они, по-моему, вообще прежде не встречались.
– Если бы мы попытались перейти Юкку здесь, то… – начал было страж Шалси.
– То олень, наверное, остался бы жив. А мы – нет. Мастер Еремей, куда нам следует идти, вверх или вниз по течению? – Боррис просил так, словно полностью полагался на семинариста. Нет. Он не словно полагался, он действительно полагался на Еремея.