Первое дело Еремея - стр. 10
Юноша замер, прислушиваясь.
Хотел бы он быть так уверен в себе, как в нём уверены стражи…
Река, длинная, прихотливая Юкка предстала перед внутренним взором. Он в самом деле видит или все это – игра воображение?
Видение мелькнуло и исчезло.
– Вверх, – Еремей постарался говорить буднично, просто. – Нам нужно идти вверх. На два дня пути.
Стражи границы очень, очень спешили, но никто и не подумал усомниться в верности решения мастера Еремея.
Караван двинулся на восток.
3
Туман был порождением самой земли. Густой и плотный, он стелился понизу, не доставая клосю и до колена, но укрывал землю полностью. Не видно, куда ступать. Умные животные шли медленно, осторожно, неровен час угодить копытом в ямку. Если медленно – не беда, успеет вытащить, но если на бегу – плохо.
По счастью, ямки, норки, камни попадались редко. Пусть и дальше будет так.
Еремей соскочил с клося. Теперь он часть пути шёл пешим, благо из-за тумана скорость продвижения каравана сравнялась со скоростью человеческого шага.
Пользы от тумана, конечно, никакого, но роптать на стихию глупо. Какая есть, такая есть.
Где клосю по колено, человеку по пояс, даже и выше. Он шёл в тумане, а казалось – плывёт. Шёл, подражая клосю и стражам – те тоже время от времени разминались. Сначала следовало опустить ногу, удостоверится, что земля ровная, и лишь затем переносить на неё вес. Первые шаги выходили медлительными, неуклюжими, но затем появилась сноровка, и Еремей шёл немногим медленнее ходьбы обычной. Зато шаг получался крадущийся, бесшумный. Богатырь Боррис говорил, что разведчику туман – лучший учитель. Отчего ж не поучиться, если представился случай? Может, и пригодится.
Учился Еремей не только искусству крадущихся шагов. Здесь, в тумане проснулось чувство предвидения преград. Однажды он за сто шагов обнаружил снежную гидру. Богатырь остановил клося, остановился и весь отряд. Для хорошо одетого человека снежная гидра не опасна, но беззащитные ноги клося могут пострадать от жгучих щупалец-стрекалок. Боррис опустил на лицо вязаную маску, надел прочные перчатки из кожи змееглава, и с мечом в руке осторожно пошёл вперёд.
Щупальца взметнулись из тумана, пытаясь оплести, поразить добычу. Для гидры человек всего лишь добыча, наподобие куропатки или ледового кролика. Да не каждую добычу переваришь, все-таки богатырь не кролик. Острый меч рубил щупальца, словно траву. Затем весь отряд долго собирал веточки, и Боррис развёл костёр – всем кострам костёр. Обычно костёр стражей границ неприметный, бездымный, чтобы и пищу приготовить, и согреться, и себя не выдать, да и валежника извести поменьше, но сейчас жгли от души. Если не выжечь землю, то спустя луну вместо одной гидры из порубленных щупалец образуется целое сплетение, втрое, впятеро больше прежнего. Поэтому стражи тщательно собирали обрывки плоти снежной гидры и бросали в огонь. Искать их в тумане было трудно, и потому вокруг раскидали горящие ветки – чтобы выжгло основательно, если какой кусочек и пропустили, всё равно сгорит.