Первая жена Кощея - стр. 29
- Мара-Марена, помоги, дай мне силы!
Но не слышала ее богиня – или не хотела слушать?
Кощей спустился с крыши, подошел к ней, попросил, глядя в глаза:
- Можно мне попить, Марьюшка?
Она принесла из избы черпак, набрала воды из ведра, протянула ему и смотрела, затаив дыхание, как волны пробегают по его горлу, как блестят на солнце упавшие на грудь капли. Тяжело сглотнув слюну, невольно подняла руку, чтобы стряхнуть их, но Кощей поймал ее пальцы, сжал, мягко потянул к себе.
Судорожно всхлипнув, Марья вырвалась и убежала за дом. Села на завалинку, спрятала лицо в ладонях, не зная, что будет делать, если он придет к ней. Не зная, чего больше хочет: чтобы пришел или чтобы оставил ее в покое.
Но Кощей не пришел, и с того дня она больше не знала покоя, ни днем ни ночью.
Пробежал травень, а за ним и изок, наполненный стрекотом кузнечиков. Марью лихорадило, руки дрожали, лицо пылало. Кощей приходил в ее сны, бесстыдные, жаркие, как летний полдень. А наяву, стоило увидеть, хотелось бежать от него, но еще больше - к нему. Когда они сидели втроем с Мореем в чулане или шли в лес, все вокруг становилось зыбким, плывущим. Она не слышала, о чем говорил отец, отвечала невпопад, забывала, что должна сделать.
Вокруг что-то происходило – словно за туманной пеленой. Кажется, Княжич сватал соседскую Аленку, но ему отказали. Кажется, плакала Любава и ворчала Рада. Все это было где-то далеко, за тридевять земель. Марья снова, как в самые первые дни, когда Кощей только пришел к ним, тонула в омуте его глаз и видела мир сквозь темную толщу воды, скрывшей ее с головой.
Накануне Ярилина дня, когда они втроем собирались в лес замечать заповедные травы, отца позвали к недужному.
- Мы пойдем вдвоем, - сказала Марья, обмерев от сладкого ужаса, и тут же охладило мыслью: ни за что не позволит, не отпустит.
- Идите, - кивнул он.
Лес был для них словно сад-огород, знали каждую тропинку и полянку, где какие растут травы, грибы и ягоды. Кощей нес корзину с колышками, обмотанными белыми тряпицами – чтобы легко заметить при свете факела. Марья втыкала их там, где купно росли плакун-трава и топотун, расковник и баранец, кровавник и чернокорень. Собирали их лишь раз в году, когда Мать – сыра земля и солнце-Ярило давали травам особую силу.
Шли молча, поодаль друг от друга, Марья впереди, Кощей следом, и спина под рубашкой горела там, где ее касался пристальный взгляд. Как хотелось обернуться – и как же было страшно!
Корзина уже почти опустела, когда они вышли к озеру. Отметив на заболоченном берегу место, густо заросшее белокрыльником, Марья наконец повернулась к Кощею.