Первая жена Кощея - стр. 23
Как-то раз Марья с отцом встретили в лесу волка. Морей пошел зверю навстречу, вытянув вперед руки и что-то тихо говоря. Тот развернулся и бросился в чащу, поджав хвост, но она запомнила волчий взгляд – холодный, безжалостный. Точно так же смотрел Княжич, когда прижал ее к стене под лестницей. Помощи ждать было неоткуда. Морей с Кощеем ушли к захворавшему кузнецу, Любава и Рада стирали белье на реке, а ее отправили домой с коробом уже выполосканного.
Как ни отбивалась Марья, силы были заведомо неравными. Да и брат, похоже, совсем потерял рассудок. Она уже думала, что сейчас возьмет ее силой, как когда-то его отец Любаву, но неожиданно появился Кощей. Отшвырнул Княжича прочь, обнял, утешая и обещая, что больше ее никто не обидит.
- Почему ты не расскажешь отцу? – спросил, когда Иван выскочил из избы, утирая рукавом разбитую губу.
- Жаль, - пряча глаза, ответила Марья.
- Его жаль? Княжича?
- Нет, Любаву. Выгонит отец его из дома, а ведь он ей сын, тосковать будет. И ты не говори, прошу тебя.
- Какая же ты, Марьюшка… - отпустив ее, Кощей покачал головой. – Хорошо. Не бойся, больше не осмелится. Он ведь трусливый, как дурной пес.
Кощей свое слово сдержал. Когда спросил Морей, почему тот ушел из теплой боковуши в холодный чулан, ответил, что нет больше сил с Иваном спать, уж больно тот ветры пускает по ночам. Может, и не поверил Морей, но допытываться не стал. А вот Марья долго смеялась, когда Кощей рассказал ей об этом.
Теперь Княжич обходил ее за версту, только поглядывал злобно и бормотал что-то себе под нос. Она надеялась, что найдет наконец брат зазнобу, но не ладилось у него с девушками. Только Ягна по-прежнему сохла по нему, но тот словно и не замечал.
А вот сама Марья уже перестала обманывать себя. Признала, что полюбила Кощея, и было ей от этого так горько - когда поняла, что и он смотрит на нее по-особому. Запрещала себе думать о нем, только плакала в своей светлице.
Снова пришла зима, укрыв все вокруг белым погребальным покровом Марены. И каждую ночь Марья ждала, что придет к ней богиня – ведь обещала. Скажет, как быть. Но нет. Тело ее иногда забирала, но сама не появлялась.
А тут еще Рада начала без конца ворчать, что пятнадцать стукнуло, пора бы уж и заневеститься. К чему тянуть, девичий век короток, еще немного – скажут: перестарок. И не возьмет никто, так и останутся с Ягной вековухами. Но та-то хоть горбатая, а эта что?
Любава помалкивала, но вдруг взялась перетряхивать лари и сундуки. Достала расшитую солнечными знаками невестину поневу, встряхнула.
- Примерь, Марья.