Первая жена Кощея - стр. 20
Спать в боковушу Кощей не пришел, устроился в чулане на лавке. Слышал Княжич, как заглянул туда Морей и о чем-то они говорили вполголоса. Так и вжался в свою лежанку у теплого печного бока.
Вот расскажет ему сейчас Кощей, что случилось, и… что тогда? Отходит его Морей вожжами? Из дома выставит? Вырос уже, скажет, раз гудит в портах, иди, ищи себе в людях работу. Шестнадцать стукнуло, другие женятся и своим двором живут. И куда идти? Наняться за скотиной ходить? Или в город податься?
Но Морей вышел из чулана и отправился спать, не зайдя к нему. Обошлось?
Княжич не мог поверить, все ждал расправы и клялся себе самыми страшными клятвами, что больше даже не посмотрит на Марью, не то что дотронется. Сдалась она ему – взглянуть не на что, пощупать нечего. Если совсем припечет – и правда Яга сгодится, не откажет. Но от этой мысли аж передернуло, как будто влез рукой в падаль. Нет уж, лучше самому.
Марья и раньше его сторонилась, а теперь и вовсе держалась так, словно прятала в рукаве нож. Если и разговаривала с ним, то по самой большой нужде. А у Кощея, если видел Княжича с Марьей рядом, взгляд становился таким же черным и страшным, как в тот миг, когда сказал: подойдешь к ней – тебе не жить. Заливало зимним холодом, и старался Иван уйти побыстрее и подальше. Но издали все равно следил за ними – и по отдельности, и вместе.
6. 5.
Не сразу свыклась Марья со своей долей. Плакала и тосковала дни и ночи напролет.
Пока живешь – умирать страшно. А если знаешь, что не умрешь никогда, становится страшно жить. Все так ярко и остро, потому что имеет свой конец. А если конца нет – какой смысл? Все будет повторяться снова и снова…
Она не знала, что печалит и тяготит больше. Нужда вечно скитаться по миру? Или то, что у нее никогда не будет детей? Хотя, может, это и к лучшему – каково раз за разом видеть их смерть? А муж? Он станет стареть, потом умрет. Один, другой, третий… бессчетно. Как любить, зная, что в сравнении с вечностью это продлится лишь мгновение?
Марена сказала, пока рано говорить о замужестве, но как же рано? Она ведь уже девица, и многие на нее посматривают. Сегодня только воля в косе, а завтра наденет невестину поневу, и придут сватать. Отец хоть и обещал не неволить, но кто знает…
Кто знает, что будет, если полюбит сама?
С той зимней ночи Марья сторонилась парней, не ходила на гулянья и девичьи посиделки, в праздники сидела дома.
- Что ж ты все в светлице своей, Марья? Что не выходишь никуда? – даже Любава удивлялась, холодная, неласковая, ничего не замечающая, живущая в своих думах. И как только отец женился на ней?