Паучий заговор - стр. 33
Я схватила салфетку, устроилась на скамейке и принялась с ненавистью вонзать иголку в ткань. Вышью и светлые, и темные листья, а потом покажу Катриане. Она увидит, что ошибалась, увидит своими глазами, клянусь!
Позже стало ясно, почему принцесса не отпустила меня сразу. В отличие от короля, она принимала прошения каждый день. К ней допускали немногих: в законе о женщинах почти не говорилось, и прав у нас было мало. Это я хорошо усвоила за годы здесь.
Сегодняшняя просительница не отличалась от остальных — молодая дама с затравленным взглядом. Хорошие манеры выглядели странно из-за старой одежды, протертой на локтях. Она жаловалась на супруга, но я не слушала, думала о Катриане, цветке, капле крови на салфетке — забыла наперсток.
Отвлек громкий голос принцессы. Она долго и с чувством рассказывала о преданности семье, долге, устоях общества, которые обязывали несчастную даму смириться. Казалось, что это было сказано для меня.
Я почти бегом вылетела из зала, когда разрешили уйти. Неслась всю дорогу до своей комнаты, только бы скрыться от этих знамен, смешков и гнетущей атмосферы. У себя я велела Аноре найти Трейми и сжала кулаки — хотелось выплеснуть на него скопившийся гнев. Нужно было торопиться в город, а не тратить время на пустые разговоры.
На вопрос о неизвестных дамах Мардаред снова покачала головой. Отправить бы ее к Вилфреду, но тот наверняка еще стоял на стене и ничего не успел разузнать.
Анора вернулась на удивление быстро и сообщила, что лорд Трейми ждет на террасе. Я ничего не успела придумать и велела служанкам поправить прическу, только бы мысленно подготовиться. Не стоит показывать недовольство, тогда он ослабит бдительность и скажет что-то важное. Попробую с ним… позаигрывать. Слово даже в мыслях было трудно произнести, никогда этого не делала, только наблюдала за другими. Должно получится — говорить глупости я умела.
К сожалению, волосы и платье нельзя было поправлять вечность. Идти не хотелось так сильно, что каждый шаг давался с трудом, а вот Анора уверенно отпала позади.
Трейми стоял спиной ко входу и смотрел в сад. На нем снова был узкий дублет, только коралловый и с баской почти до колен. На поясе висел кинжал.
Услышав шаги, он обернулся и поклонился.
— Леди Эви.
Я едва не скривилась: так меня называли близкие. Пришлось стиснуть зубы и выдавить улыбку. Трейми сделал вид, что ничего не заметил и тоже улыбнулся, буравя меня своим пристальным взглядом. С трудом удалось подойти к нему и встать рядом.
— Рад, что вы сами захотели встретиться. Вчера вы показались мне расстроенной.