Патриарх Тихон. Пастырь - стр. 69
– Отец, а что ты помалкиваешь о своем ордене? – сказала матушка.
Иоанн Тимофеевич улыбнулся:
– Имел медаль, теперь вот орден – Анна третьей степени. А про отца Ивана что сказать? Служит. Это вот у тебя жизнь не устоялась. Перемена за переменой. Ну-ка, Миша, открой для отца Тихона Евангелие… Читай.
– «Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел перед ними. И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний».
– Ce – не гадание, сын мой! Напутствие.
– «Отверз им ум к уразумению Писаний», – повторил Тихон. – А где у нас Пушкин? Я хочу несколько книг взять с собой.
– Державина не забудь, – сказал отец.
– И Надсона, – посоветовал Михаил.
Отец инспектор
Невыразимое словами предчувствие поселилось в сердце Тихона в то самое мгновение, когда поезд тронулся и земля поплыла.
Невозможно было разглядеть в этой тревоге ничего худого или сколько-нибудь опасного, скорее всего, это был вопрос. Почему Холм? Далекий, неведомый, чуждый… Ответ был, но несерьезный, несуразный – Тихон. Он, Беллавин, едет в Холм ради своего иноческого имени.
В самом начале года ректором Холмской духовной семинарии был назначен иеромонах Климент. Был инспектором – стал ректором, был иеромонахом – вырос в архимандрита. Все это естественно, на освободившееся инспекторское место Синод назначил преподавателя Кишиневской семинарии Тихона. Тихон приехал в Холм, вошел в дела и умер. Случилось это 6 марта, а 12 марта на место кишиневского Тихона назначен Тихон псковский… Совпадение имен, и только? Но это у людей – совпадения, у Бога – Промысел. Что оно означает, это вторичное избрание Тихона для Холма? Какова Высшая Воля? Обладает ли искомым он, Беллавин, нареченный Тихоном во имя кроткого Тихона Задонского, владыки-мудреца, вскормленного простотою и к простоте вернувшегося, покинув ради нее архиерейство…
За окном леса, города, сладкая дорожная дремота…
Непонятое предчувствие в слове себя так и не нашло, а когда подъезжали к холмскому вокзалу, совершенно забылось, оттесненное тревогой предстоящей встречи с городом, с семинарской братией, с жизнью в чужом доме.
Вышел из вагона, чуть озираясь, с улыбкою над самим собой.
Ветер вытянул облака, и они прозрачными длинными полосами тянулись от горизонта в зенит.
К вагону подошел полный человек в рясе:
– Отец инспектор? Я семинарский эконом, диакон Симеон Сушинский. Отец ректор прислал за вами свой выезд.
Коляска сияла лаком, пара лошадей. Лошади высокие, лоснящиеся сытостью. Везли аккуратной рысью и, кажется, сами же и любовались своим бегом.