Параллельные - стр. 35
Первый месяц все носились со мной как с писаной торбой, в то время как мне хотелось одного — уснуть и не просыпаться. Родители приехали едва ли не на следующий день после того, как меня выписали из больницы. Разом постаревшие и осунувшиеся. А может быть, это мне только почудилось.
Мама старалась быть оптимистичной и боевой.
— Родите ещё обязательно, — попыталась поддержать меня она, когда я с чего-то вдруг решила поделиться с ней опасениями, что не представляю, как жить дальше. — Раз забеременели, значит, и ещё раз получится…
Волна тёмного гнева вмиг переполнила меня до краёв. Проблема же была не в том, что у нас не получалось зачать, а в утрате… В том, что мы (или я?) потеряли двух реальных и живых детей, с которыми я почти полгода училась выстраивать отношения внутри себя. Они были! И я их любила… И ничто другое не смогло бы восполнить эту потерю, даже реши я рожать ещё раз.
Матери я ничего не сказала, лишь, психанув, выскочила в подъезд, где на лестничной клетке неожиданно обнаружился курящий отец. Наш чистенький и надраенный подъезд сроду не сталкивался с таким кощунственным бесчинством. Но отцу было всё равно, и я его прекрасно понимала. В отличие от мамы, он не пытался вести со мной душевных разговоров, он вообще не знал, что делать. Как оказалось, в таких вот ситуациях мужчины в миллион раз беспомощней женщин — нам хоть реветь белугой можно.
Папа окинул меня мрачным взглядом и… протянул пачку с сигаретами.
Так мы и стояли с ним в подъезде и курили, выдыхая облака едкого дыма. Курить я толком не умела, разве что кальян. Поэтому после каждой затяжки заходилась в очередном приступе сдавленного кашля, но… на удивление, от этого становилось легче.
— Ты должна с этим справиться, — в конце концов заявил отец с суровым видом. Я не совсем поняла, что он имел в виду: кашель или мою порушенную жизнь, но головой всё же кивнула.
Илюха всё время был рядом, первые недели не отходя от меня ни на шаг. Наверное, боялся, что я решу что-нибудь с собой сделать. Вдруг выяснилось, что все его заводы, пароходы и газеты (которых у нас не было) вполне могут выстоять и без него. Он держался молодцом, не смотря на свой вечно хмуро-растерянный вид. Впервые его вера в собственное всесилие дала трещину, и всё, что ему оставалось, — это пытаться быть со мной.
Бывали дни, когда его присутствие попросту вымораживало меня. Его забота была почти невыносима. Я чувствовала себя виноватой. Я была виноватой. А его сочувствующий взгляд и вечная поддержка лишь сильнее разжигали мою ненависть к самой себе. Мне хотелось, чтобы на меня орали, чтобы наказали, чтобы… сделали хоть что-нибудь. Но все вокруг лишь жалели меня, пытаясь окутать в один сплошной кокон из ласк и тепла.