Папирус - стр. 23
Его, годами тренированное долгим крестьянским трудом, тело сработало, как разжавшаяся пружина.
Одним прыжком он оказался около, подскочившего уже к нему, коня, могучими руками перехватил начинавшийся излёт копья, немного тормозя его в своих отполированных сельскохозяйственными орудиями труда, ладонях, и разворачивая своё жилистое тело на ловко-мускулистых ногах.
Словно не давая копью остановиться, Абу продолжил его, но уже направляемое им, круговое движение, глубоко вгоняя в шею коня.
Тот, сломав копьё, вскочил на дыбы и громко храпя, рухнул боком наземь, придавливая своей тушей всадника.
Ещё не остыв от гнева, держа в дрожащих от напряжения руках обломок копья, Абу вогнал его в горло неприятеля, навеки пригвождая того к своей родной земле.
Очнувшись от происшедшего, он с омерзением отскочил от разливающейся лужи смешавшейся конской и человеческой крови, превращающуюся в не до человеческую.
Постепенно юноша пришёл в себя.
До него начало доходить молниеносно свершившееся.
Абу осмотрелся кругом, не зная, что предпринять.
Небольшие клубы пыли, поднятые с созревшего поля парнокопытными, на некоторое время скрыли его и всё происшедшее от глаз остальных пастухов гиксосов.
Но надо было срочно действовать.
Понимая, что ему всё ещё грозит смертельная опасность, Абу наклонился над телом отца, вслух обещая ему:
– «Отец, я вернусь и похороню тебя».
И он, периодически оборачиваясь, побежал прочь по полю, всё дальше удаляясь от места трагедии.
Увидев, что конники всполошились в поисках своего, Абу залёг в неглубокую борозду, невольно маскируясь от возможных преследователей высотой созревших злаков.
Издали он видел, как один всадник подскакал к трупам, спешился, наклонился над ними и громко позвал других.
Подскакали ещё двое, спешившись, ставшие что-то громко обсуждать, размахивая руками и показывая друг другу в разные стороны.
Затем они вскочили на коней и поскакали в разных направлениях, всматриваясь в поля.
Один из них даже забрался на круп своего коня, встав на него на колени и пытаясь как можно дальше вглядеться вдаль.
Но Абу они не заметили.
Вскоре, никого не обнаружив, или подумав, что второго злоумышленника вообще не было, всадники поскакали за стадом, не обращая внимания на труп своего клеврета.
Подождав, пока всадники и стадо уйдут к горизонту, Абу встал и возвратился на место гибели отца.
Пользуясь достаточной высотой злаков, на некотором расстоянии скрывавших трупы и присевшего его самого, Абу начал судорожно рыть могилу для отца.
В ход пошли мотыга и серп, а также, снятый с трупа гиксоса, кинжал.