Память гарпии - стр. 6
Когда Рита вышла – в плотных сиреневых колготках, мини-юбке и открытой майке – Орфин заставил себя оторвать взгляд от ее бедер и заметил синяки и кровь на руках.
– Что произошло?
– Говорю же, поссорились.
Пару секунд застенчиво постояв в коридоре, она зашла в гостиную. Орфин включил более яркий свет, твердо взял ее за кисть и повернул руку так, чтоб осмотреть повреждения. Костяшки кулака разбиты, ниже локтя содран большой лоскут кожи, словно рукой тормозили о шершавую стену или асфальт. Должно быть, очень больно, но Рита ни разу не поморщилась. Он отодвинул кудри, чтоб рассмотреть ссадины на лице. К его удивлению, девушка не возражала. Он почувствовал волнующее дуновение ее дыхания и отстранился.
– Какой вердикт, доктор? – спросила она игриво.
– Лучше всё это обработать. Я посмотрю, что есть в аптечке.
– Я не могу позволить себе такого элитного доктора, ты же знаешь.
– Прекрати.
Он принес ватные диски, флакон с антисептиком и аккуратно промокнул ее ранки.
– Так что же вы не поделили? – задал вопрос между делом.
Рита сидела, плотно сжав губы.
– Щиплет?
– Немного. Нормально. М… Она застукала, что я держу котенка.
Не то чтобы Орфин удивился: это звучало вполне в духе Риты. Но ему были любопытны подробности, и он стал расспрашивать.
– Он уже месяц у меня жил, – Рита самодовольно ухмыльнулась, – а она только сейчас прочухала. Тогда были заморозки, помнишь, в конце марта? Он сидел совсем один, мерз и мяукал. Что мне было делать? Там его оставить? Он совсем ручной.
– А сейчас котенок где?
– Сбежал… Эта сука так разоралась – напугала его до усрачки, он весь заметался, бедный, и свалил. Я два часа его искала там, по дворам. Никого, – она покачала головой.
– Коты живучие. Он будет в порядке.
– Я завтра снова его поищу.
Закончив с антисептиком, Орфин критически осмотрел ее руки.
– Может, отвезти тебя в травмпункт? Пусть сделают рентген – убедимся, что все кости целы.
– Да целы, не кипишуй. На мне тоже, как на кошке, заживает, – девушка ухмыльнулась и закусила губу.
Между их лицами едва уместилась бы длина ладони. Они сидели рядышком на тёплом диване, совсем одни, за окном шумел ливень, и каждая секунда немого ожидания распаляла глубинный огонь.
Ее вызывающий наряд, долгие взгляды, румянец и сотня скрытых от разума нюансов в движениях и голосе – словом, всё говорило Орфину: «Возьми ее! Она сама этого хочет!»
Чёрт, его влекло к этой женщине с первой минуты, как он ее увидел полгода назад. И сейчас, возможно, настойчивее, чем когда-либо.
Профессиональная этика? В эту минуту он готов был без раздумий отбросить все глупые условности. Вот только… Меньше всего хотелось, чтоб она сочла поцелуй намеком на то, что гостеприимство не задаром. Им обоим потом никогда не отделаться от этого подтекста, этих подозрений. Орфин всегда будет спрашивать себя: