Память гарпии - стр. 8
Орфин наклонился к пробоине в стекле и всмотрелся в сумрачное нутро. Голова лежала на сломанном руле. Грудь пробита, обломки ребер застряли во внутренностях. Дрожащей рукой Орфин потянулся к водителю, чтоб повернуть его лицом к себе.
Пальцы покалывало от напряжения. Стоило коснуться кожи мертвеца – на ощупь как бумага – и голову обручем сдавила боль. Мир вокруг рассыпался на атомы и собрался вновь. Орфин оказался за рулем, о лобовое стекло перед ним мокрыми кляксами разбивался снег. Жизнь неслась мимо всполохами, размытыми пятнами. Он безнадежно потерял управление. Огромные фары вспыхнули впереди. Они выросли так резко, точно гигантский филин вдруг распахнул глаза. В них горело нетерпение: лети быстрей, мотылек, я жажду тебя растерзать!
Горизонт утонул в огне фар, и лязг металла ударил по ушам. Лодыжки и колени раздробило такой болью, что по костям до самой шеи прокатился раскаленный вал. Корпус швырнуло вперед…
Кое-как ему удалось вырваться из огня воспоминания. Он схватился за собственную грудь, за лицо, с криком отступая от машины. Боли уже не было, лишь жар и опаляющий ужас. Рой мыслей о смерти и безумии переполошил всё в голове.
Он кинулся прочь от ниссана. Но не успел пробежать и десяти шагов, как под ногами показалась расщелина, словно землю вскрыли ножом. Орфин в последний момент рухнул на колени, тормозя ладонями о белый асфальт. Он замер прямо над обрывом.
Трасса кончалась зияющей пустотой. Кусок дороги отломился, как плитка шоколада. Дрожащей рукой Орфин коснулся слома. Его неровный край уходил под углом внутрь, под асфальт. Внизу – бесконечный разреженный туман и бушующая пурга. Но так не бывает, куски города не летают просто так. Это кошмарный сон? Но как ни силился, он не мог проснуться. Да и мир вокруг выглядел слишком реальным и насыщенным деталями.
Словно делая ему уступку, плотная пелена пепла внизу расступилась, и Орфин сумел окинуть взглядом… всё. В бескрайнем небе висели десятки летающих островов. Вниз от каждого, как кабели, свисали красно-серые корни.
Он увидел и границу собственного плато – рваную угловатую линию. Она описывала неровный полукруг по шоссе и терялась в зарослях ветвистых красных коряг слева. Их толстые багровые корни петляли по острову, как пуповина.
В центре всего покоилась искореженная машина с трупом. Такое чувство, будто этот кусок земли вырвали из реальности вместе с Орфином в момент его… Слово на «с» разлетелось осколками по мыслям. Из горла вырвался рваный прерывистый звук – то ли смех, то ли рыдание.
И здесь он отныне и навеки заперт? Остался наедине с миражами, посреди бледной копии мира, который еще недавно казался неотъемлемым… Он обхватил себя за плечи, съежившись на коленях у обрыва, под порывами холодного ветра.