Падение титана, или Октябрьский конь - стр. 14
Хм. Своего рода комитет по приему гостей. Цезарь приказал горнисту трубить «к оружию», затем сигнальщики замахали флажками, предписывая всей римской флотилии остановиться и ждать. Цезарь приказал слуге уложить на нем складки toga praetexta, надел corona civica на свои редеющие светло-золотистые волосы, обул сенаторские кальцеи темно-бордового цвета с серебряными пряжками в форме полумесяца – знак старшего курульного магистрата. Очень внушительный, он стоял и смотрел, как к его флагману приближается беспалубное, но ходкое судно, на носу которого возвышался сурового вида мужчина.
– По какому праву ты входишь в гавань Александрии, римлянин? – крикнул человек, как только его корабль подошел на расстояние в пределах слышимости.
– По праву любого мирного человека, желающего купить воды и провизии! – крикнул в ответ Цезарь.
– В семи милях западнее гавани Евноста есть ручей, там ты можешь взять воду. А провизию мы сейчас не продаем, так что уезжай!
– Боюсь, я не могу этого сделать, добрый человек.
– Ты хочешь войны? Нас уже сейчас больше, чем вас, а это лишь десятая часть того, что мы можем выставить!
– Я уже навоевался всласть, но, если ты настаиваешь, могу осилить еще одну войну, – сказал Цезарь. – Мы увидели хорошее представление, но есть по крайней мере пятьдесят способов, чтобы тебя сокрушить. Даже без моих остальных кораблей. Я – Гай Юлий Цезарь, диктатор.
Задиристый александриец пожевал губу.
– Хорошо, можешь сойти на берег, кто бы ты ни был, но твои корабли пусть останутся там, где стоят.
– Мне нужен полубаркас на двадцать пять человек, – крикнул Цезарь. – И лучше не мешкай, иначе нарвешься на неприятности, – с усмешкой добавил он.
Александриец гаркнул что-то гребцам, и суденышко отвалило.
За спиной Цезаря возник озабоченный Публий Руфрий.
– Кажется, у них очень много моряков, – сказал он, – но даже самые зоркие среди нас не смогли заметить на берегу ни одного солдата, кроме нескольких человек у дворца, – царская стража, я думаю. Как ты намерен поступить, Цезарь?
– Сойду на берег с моими ликторами. В лодке, которую мне подадут.
– Позволь мне спустить на воду наши лодки и послать с тобой солдат.
– Ни в коем случае, – спокойно отмел предложение Цезарь. – Твоя обязанность – держать наши суда вместе, следить, чтобы им не причинили вреда, и останавливать глупцов вроде Тиберия Нерона, чтобы они не поотрубали себе ноги своими же мечами.
Вскоре после этого большой полубаркас с шестнадцатью гребцами пристал к борту. Глаза Цезаря пробежали по ликторам, возглавляемым верным Фабием, проверяя их внешний вид. Да, все медные бляшки на широких черных кожаных поясах горят, малиновые туники чистые, без морщинок, бардовые кожаные калиги правильно зашнурованы. Фасции парни обнимают нежнее, чем кошки котят, красные кожаные ремешки завязаны крест-накрест, топорики грозно поблескивают среди тридцати красных прутьев. Удовлетворенный Цезарь легко, как юноша, прыгнул в лодку и устроился на корме.