Отмена рабства. Анти-Ахматова-2 - стр. 58
Была такая история, маленький анекдот из жизни летчиков. Вернее, авиадиспетчеров. Среди них проводились международные соревнования, кажется, по баскетболу. Выиграла наша команда, но победу ее оспорили: другие участники обратились с жалобой, что вместо авиадиспетчеров в команде у русских были подставные игроки, профессионалы. «Почему вы так решили?» – «Они не знают английского языка». Спортивные начальники не подумали, да только сами авиадиспетчеры, когда они встречаются физически, лицом к лицу, знают, по какому признаку они безошибочно вычислят чужака. Впрочем, анекдот – из тех времен, когда международные полеты были у нас экзотикой.
Если среди моих читателей есть матери, то вот им тест. Пусть они попробуют представить – в какой-нибудь тяжелый момент – дай бог, чтобы все-таки не очень опасный, во всяком случае, который в конце концов хорошо разрешится – но вот в момент своей тревоги и смятения пусть представят: могли бы они сейчас написать стихотворение о возможном неблагоприятном исходе, если… ну, всякое бывает, вы понимаете – в общем, как они будут страдать, если случится самое страшное… Подумать, например, о Богоматери – у нее все закончилось совсем плохо – ну вот сравнить свои потенциальные страдания с ее. Почему бы и нет?
Сын жив, а вы представляете, как глубоки и чисты будут ваши страдания, если он умрет. Наверное, все испытуемые тут скажут – нет, написать такое стихотворение мать не может, мы протестуем, мы догадались, что это не мать, эта – не из нашей команды. МЫ знаем, какие бывают матери и чего они не могут сделать никогда.
Стихи про дорогу, по которой сына везли, или: а туда, где молча мать стояла (когда сын ее, достаточно пострадав, уже умер, а у Анны Ахматовой вроде был еще жив, хотя всякий должен понимать – она очень волновалась, потому что никогда нельзя было быть уверенной), так никто взглянуть и не посмел – очень приятно читать, написано гладко, только нельзя представить, что это писала мать. Это – женщина, которая знала о существовании материнских чувств и необыкновенных материнских страданиях, и разжигала в себе эти образы, и очень похоже на правду их описала.
С Богородицей никто не захочет поменяться местами (кроме Ахматовой). Мы ей молимся, зная четко ту непреодолимую пропасть, которая нас от нее отделяет – она СОГЛАСИЛАСЬ, мы никогда не приблизимся к ней, и она всегда будет недосягаемой. Искательницам, монахиням хочется двигаться вперед. Но путь их не прям, он – не к цели, монашество не предписано нам как правильная дорога, это – боковая ветвь. У юной монахини не будет детей. Она не встанет перед выбором: не пожертвовать ли ими. Она не скажет страшного ответа самой себе – значит, подвиг ее никогда не будет великим и она нас ничему не научит.