От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - стр. 2
– Первый – без всяких сомнений, Родионов Андрей.
– Слышал про такого, но лично не знаю.
– Настоящая фамилия Радойнов. Участник восстания в Болгарии. По линии разведки работал во Франции, Германии и Испании. В Испании проявил себя…
– Можешь не продолжать. Отличная кандидатура! Кто еще?
– Ангел Николов.
– Николов?.. Не знаю. Не слышал.
– С ним мы точно не ошибемся. Воевал в Испании. Хорошо воевал. Командовал пулеметной ротой. Не раз с диверсионной группой выходил на задания за линию фронта. Не только хорошо стреляет, а еще и отличный минер.
– Достойная кандидатура. Есть кто еще?
– Да! Про Ивана Винарова ты, наверно, слышал?
– В общих чертах.
– А я знаю его отлично по совместной разведывательной работе. Принимал активное участие в восстании 1923 года, приговорен болгарским судом к смертной казни. Иван готовый командир группы.
– Три – это не один. Как говорится, Бог троицу любит. Но нам коммунистам не гоже на него равняться, – с улыбкой заметил Судоплатов и вернулся к рассмотрению следующих кандидатур.
Эйтингон назвал еще нескольких человек. Их надежность и профессионализм в области разведки и оперативно-боевой деятельности не вызывали сомнений. Одни являлись участниками восстания в Болгарии, другие храбро сражались в Испании. Но их явно было недостаточно, чтобы выполнить ту масштабную задачу, которую поставил нарком Берия. Поэтому Судоплатов и Эйтингон перебирали известные им имена и фамилии, таковых, кто бы по состоянию здоровья и духа мог бы рискнуть жизнью, оказалось немного. В сложившейся ситуации им ничего другого не оставалось, как обратиться за помощью в Коминтерн. И здесь они рассчитывали на поддержку одного из его лидеров – «болгарского Ленина» – Георгия Димитрова.
– Сегодня же на имя Георгия Михайловича надо подготовить и направить соответствующий запрос, – торопил события Судоплатов.
– Павел, и все-таки лучше будет, если запрос вручить ему лично, – предложил Эйтингон и пояснил: – Чем меньше лишних глаз и лишних ушей, тем меньше вероятность расшифровки операции.
– Согласен. Вопрос: будем ли посвящать Георгия Михайловича в замысел самой операции?
– Полагаю, что в общих чертах будет достаточно. Он профессионал в нашем деле и понимает все с полуслова.
– Кстати, как назовем операцию?
– Тут как говорится: как назовешь, так и поплывешь, – заметил Эйтингон и обратился к истории русско-болгарских отношений. – В декабре 1877 года русская армия после длительной осады взяла Плевну, и в войне с турками наступил перелом.
– Предлагаешь назвать «Плевна»?
– Можно и «Шипка». В сознании болгар их свобода больше ассоциируется с Шипкой.