Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е) - стр. 5
Особенность советского государства заключалась в том, что его политическая система основывалась на своего рода «принуждении к утопии». В СССР, а затем и в других странах «социалистического лагеря» было построено идеократическое общество13, основанное на совершенно иных принципах, чем те, что имел в виду Манхейм: правящие круги использовали риторику утопии, которую, однако, прагматически переосмысливали в зависимости от текущего момента14. Эту особенность точно отметили известные историки Михаил Геллер и Александр Некрич, назвав свой очерк истории Советского Союза «Утопия у власти»15. Государство настойчиво претендовало на занятие универсальной педагогической позиции, из которой оно воспитывало собственных граждан. Официальное «принуждение к утопическому мышлению» дискредитировало саму идею проектирования будущего.
Советский Союз просуществовал почти 74 года (даже коммунистический Китай пока что имеет менее длительную историю). За это время выросло несколько поколений людей, для которых язык официально принятой коммунистической утопии был языком социализации – и единственно допустимым языком публичного высказывания. Поэтому при необходимости реализовать какие-либо общественные инициативы, хотя бы теоретически дозволенные государством, любые акторы начинали «борьбу за язык», за внесение своих смыслов в уже существовавшие идиомы. Так достаточно бедный первоначально идеологический словарь приобретал бесконечное число расширений. Каждое слово служило знаком разных – и даже противоположных – понятий, провоцируя возникновение концептуальной омонимии.
Обращение к истории советской средней школы в сравнительной перспективе предоставляет шанс проследить возникновение такой концептуальной омонимии в том поле, которое имело решающее значение для трансляции, испытания и перетолкования официального языка. Именно школьная политика стала пространством, в котором особенно заметна внутренняя неоднородность советских идеологических трендов и разнообразие проектов будущего, реально существовавших в СССР.
В конце 1940-х годов в условиях новой конфигурации международной политики процессы скрытого переозначивания идеологем приобрели особое значение. Представленные в этой монографии исследования позволяют увидеть, как в 1940 – 1980-е годы в Советском Союзе и странах Восточной Европы возник целый ряд утопических проектов в сфере образования и воспитания детей школьного и дошкольного возраста, которые с политической точки зрения располагались в диапазоне от вполне официальных до радикально оппозиционных. Некоторые из этих проектов так и остались нереализованными, некоторые были реализованы лишь частично, некоторые дали жизнь институциям, практикам и методикам, которые продолжают существовать и по сей день.