Особо опасный опер - стр. 9
Глава 5
В то время Захожему было лет 40 -45. То есть сейчас ему должно быть далеко за семьдесят. Но выглядел он не старше сорока пяти. То то его хрипловатый голос сразу показался знакомым. И тут словно молнией в голове у Вадима сверкнула догадка. Как-то сразу сопоставилось и услышанное из динамика « ИТК-22», «комендант Игуменов», и «тюремный» запах, и не постаревший Захожий… Первые годы работы Вадима после окончания Вильнюсской спецшколы МВД СССР всё именно так и было. И колония называлась ИТК-22. Это уже после объединения с соседней ИТК-14 она и стала называться ИТК-14. И комендантом этой колонии несколько лет был осуждённый Игуменов, сумевший настолько влезть в доверие к начальнику колонии Боголепову, что стал уже фактически диктовать ему свою волю и свысока посматривать на некоторых сотрудников в погонах. Закончилось это тем, что молодой тогда ещё опер Вадим Рагозин сумел через друзей из оперотдела Управления, в обход своего начальника, отправить Игуменова в другую колонию.
«Ни хрена себе подарочек судьбы, – пронеслось в голове у Вадима, – по всей видимости, я не только в чужой шкуре, но и в прошлом!»
Вторая разделочная бригада, бригадиром которой был Захожий, содержалась во втором корпусе в первой камере. Это Вадим помнил хорошо, как и все свои первые годы работы здесь. Первые впечатления были самыми острыми и врезались в память на всю жизнь. Это потом, когда работа стала обыденностью, когда уже врос в эту жизнь с потрохами, в памяти откладывались только самые яркие моменты. В этой самой камере в начале своей карьеры Вадим даже проводил политзанятия по понедельникам. Такой был порядок. Некоторые из мелькавших в камере лиц показались знакомыми, но ни фамилий ни кличек Вадим пока не вспомнил.
Между тем Шпана развернул полученную записку и, пробежав глазами, пробормотал, озадаченно глядя на Вадима:
– Герман спрашивает, кто из нас сегодня пойдёт на биржу, а то он не знает, где мы ключ гасим. Чёрт! Совсем из башки выбило! Там же Мурка с котятами закрыта! Замерзнет нахрен, мороз за тридцать. И подтянувшись к краю нар. свесил вниз голову, позвал:
– Быня! Выйдешь по пятой бригаде, я Германа предупрежу.
– А чё я? Крайний что ли? – Пробурчал чей то сиплый голос с нижнего яруса.
– А кто ещё? Ты повар, ты ключ прячешь, да и скотину в бригаде ты развёл, вот и корми их. И потом, тебе баланы катать не надо, а мужики пусть сил наберутся. Ничё, прогуляешься по свежему воздуху, печку протопишь, а пожрать в пятую сходишь. Да ихнему повару может чем поможешь.
– Ладно…
– Шплинт, позови шныря, – Шпана кряхтя стал спускаться с нар.