Особняк покинутых холстов - стр. 34

– Ты напугал грузчиков, – усмехнулась Лилия.

– Чем?

– Своими выдумками. Много фантазируешь.

– Я сказал правду.

– Если не хочешь, чтобы тебя считали идиотом, никому больше не рассказывай свою правду, – с досадой предупредила она.

– Ты думаешь, что я ненормальный? – глянул на нее рассеянным взглядом.

– Я – нет. Но они подумали именно это.

Михаил перевел глаза на полотно и сменил тему разговора:

– Тебе не кажется, что картина заняла свое место в твоей квартире?

– Я еще не определилась с этим. Мне надо присмотреться, чтобы понять, выиграла прихожая с нею или проиграла. – От двери Лилия охватила оценивающим взором всю прихожую вместе с картиной и Михаилом, стоявшим сбоку от холста.

– Присмотреться? – Он как будто ослышался. – Это видно с первого взгляда. Выиграла не только прихожая, но вся квартира. С полотнами Хаюрдо никогда не бывает проигрыша. – Приблизился к Лилии. – А ты знаешь, откуда вообще появился Хаюрдо?

Ее передернуло от этого вопроса, и она холодно парировала, как будто ударила наотмашь:

– Я вообще не верю, что такой человек существовал, тем более художник!

Словно не увидев и не услышав ее реакции, Михаил неспешно, но настойчиво продолжил:

– Он бывший крепостной человек князя Алексея Михайловича Черкасского, который в то время был канцлером Российской империи. Императрица Елизавета Петровна, взойдя на престол, оставила его в этой должности, потому что ценила за некогда верную службу своему отцу Петру Алексеевичу в бытность того императором. Иногда наведывалась в дом князя. И однажды обратила внимание на портреты домочадцев, висевшие на стенах в доме. Ей показалось, что ее портреты во дворце так хорошо не передают состояния ее души, как эти показывают дух Черкасского и его семейства.

– Какому гофмалеру ты держал позу? – поинтересовалась у канцлера.

– Государыня, я вовсе не держал позу, у меня нет времени для того. Человек рисовал меня по памяти, – подобострастно выдавался вперед своим крупным животом Черкасский.

– Какой человек? – Императрица вперила взор в князя.

– Да так, никчемный человечишка. Мой дворовый крепостной, государыня-матушка, – поспешил с ответом Черкасский.

– Как? – Лицо императрицы вытянулось. – Покажи мне его.

Крепостного поставили перед нею. Она долго смотрела на него. Ее удивляло, что тот не падал перед нею на колени и даже не опускал глаза, а будто всю ее поедал взглядом.

– Поглядел? – спросила. – А вот теперь нарисуй мой портрет в полный рост. Через две недели я вернусь посмотреть.

– Зачем же через две недели, государыня? – вставил реплику канцлер. – Возвращайся завтра.