Охота на волков - стр. 73
Водку в полиэтиленовых стаканчиках, запечатанных сверху, будто мороженое, плотной промасленной бумагой, ныне продают едва ли не во всех коммерческих палатках, иногда вместе с башмаками и эмалированной посудой, если ни о чем не думать, то стаканчики эти будут вполне симпатичными, и этикетки на них симпатичные, вот только что плещется внутри?
Чаще всего – очень плохая водка, пахнущая чем угодно, только не благородным напитком, – соляркой, деревом, резиной, болотной ржавью, тухлой травой, свинцом, и вкус она имеет соответственный, обжигающе-резкий, тошнотный, искусственный, рождающий нехорошую химическую отрыжку…
Игорь Иванов шел по середине широкого мокрого сквера, ведущего от Никитских ворот к Пушкинской площади, стараясь выбирать на дорожке места, где нога бы не увязала в красном, разъеденном дождем песке, и думал как раз о том, что действительно неплохо было бы сейчас нырнуть в какое-нибудь кафе, за столик, посидеть там с часик, поразмышлять о смысле жизни, о том, почему русский человек ныне такой несчастный?
Несчастлив он, наверное, потому, что ему не везет – доверчив слишком, покупается на разные проекты, – то на перестройку, то на ускорение, то на ваучер, обещающий сделать его сказочно богатым, то еще на что-нибудь – так он и нищает, и опускается все ниже и ниже и теряет всякие перспективы на жизнь. Не везет ему ни с дорогами, ни с руководителями. Во главе России слишком часто становились ущербные люди.
Иванов вяло отогнал от себя эту мысль – не ему обсуждать руководителей, не то ведь нарвешься на ретивого демократа в погонах и тот в лучших традициях отечественного стука сообщит куда надо. И станет тогда капитан Иванов «БеУ» – бывшим в употреблении: бывшим оперативником, бывшим сотрудником Главного управления внутренних дел города Москвы… Демократы с теми, кто не с ними, умеют расправляться в лучших традициях прошлого – сам Виссарионыч позавидовал бы.
Да и не демократы эти люди вовсе.
А вот насчет кафе – это дельная мысль. И неплохо было бы, если б рядом за столиком оказалась хорошенькая вдова лет восемнадцати с собственным «мерседесом» жемчужного цвета, отдельной квартирой, дачей, солидным счетом в банке и двумя попугаями-неразлучниками, обитающими на кухне. По отношению к меньшим своим братьям – любит он их или нет, – человек у Иванова (по собственной классификации капитана) попадает в куйвы либо в сейды.
Дело в том, что на севере, в Мурманской области, где Иванов недавно находился в длительной командировке, живут безобидные люди лопари, пасут оленей, ловят рыбу, собирают клюкву. Верят лопари в камни и считают, что каждый камень, каждый голыш и осколок булыжника имеет свою живую душу и вообще все камни, как и люди, делятся на плохих и хороших. Исходя из этого и душа у них соответственная. Куйвы имеют злую, неприятную душу, сейды – добрую. Так что, если у восемнадцатилетней вдовы на кухне щебечут два попугая – Чуча, скажем, и Муча, – значит, красотка эта имеет душу сейда.