Охота на овец - стр. 23
– Но с открытыми-то ушами – в сто раз лучше?
– Конечно.
– Ну и открывай тогда, – удивился я. – Зачем специально думать о чем-то плохом?
Она посмотрела на меня в упор, потом глубоко вздохнула.
– Похоже, ты действительно не понимаешь…
Пожалуй, я и в самом деле слишком многого не понимал.
Прежде всего, я не мог уяснить, почему она относилась ко мне по-особенному. Как ни старался, я не мог найти в себе ни замечательных черт, ни просто странностей, которые хоть как-то отличали бы меня от остальных.
Когда я сказал ей об этом, она рассмеялась.
– Очень просто, – сказала она. – Все потому, что ты меня сам захотел. Это – основная причина.
– А если бы тебя захотел кто-то другой?
– Ну, по крайней мере сейчас меня хочешь именно ты. И уже от этого становишься гораздо интереснее, чем сам о себе думаешь.
– А почему я сам о себе так думаю? – осторожно спросил я.
– Да потому, что ты живой только наполовину, – ответила она неожиданно резко. – А другая твоя половина так и остается нетронутой…
– Хм… – только и выдавил я.
– В этом смысле мы в чем-то похожи. Я блокирую свои уши, ты – живешь вполовину себя. Тебе не кажется?
– Даже если ты и права, все равно – другая моя половина не так… ослепительна, как твои уши.
– Наверное, – улыбнулась она. – Я смотрю, ты и в самом деле ничегошеньки не понимаешь…
Утопая в улыбке, она подобрала волосы наверх и одну за другой расстегнула застежки на блузке.
Лето ушло. В выходной день, на закате уже сентябрьского солнца я валялся в постели, поигрывал пальцем с ее волосами и размышлял о китовом пенисе. Угрюмо-свинцовое море бушевало снаружи, свирепая буря ломилась в оконные стекла. Высокие потолки выставочного зала, вокруг – ни души… Китовый пенис, навеки отрезанный от кита, потерял всякий смысл китового пениса.
Постепенно мои мысли вернулись к ночной сорочке жены. Как ни старался, я не мог вспомнить, была ли у нее вообще хоть одна ночная сорочка. В уголке мозга маячил образ – призрак ночной сорочки, свисающей со стула на кухне. Вспомнить, что это значило, у меня тоже не получалось. Было лишь странное чувство, будто уже очень долгое время я живу жизнью, принадлежащей кому-то другому.
– Слушай, а ты не носишь ночных сорочек? – спросил я у подруги, сам не зная почему.
Она приподняла голову с моего плеча и рассеянно посмотрела на меня.
– А у меня и нет ни одной…
– А, – сказал я.
– Но если ты думаешь, что так будет лучше…
– Нет-нет, – перебил я ее торопливо. – Я не к тому спросил.
– Нет, погоди, ты только не вздумай смущаться. Я на работе ко всему привыкла, стесняться не буду…