Охота на гребешков - стр. 2
Что за прелесть – быть немоглупым!
Чистый разум ничем не томим,
он доступен лишь глупонемым.
Шум и ругань, когда все дома.
То ли дело – тихая кома…
Как кайфово глупонемым!
Смыв с себя интеллекта грим,
положил на всё – и, как в пропасть,
в несказующую полоротость…
Средь мудрил, что от мыслей в мыле,
средь апломба их пантомим
хорошо быть глупонемым —
надоели умнонемые.
Плотник
«Нужные работники — столяры и плотники.»
(Маяковский, «Кем быть»)
Врут журналисты, писатели врут.
Ложью поэты красят свой труд,
милитаристы и рок-певцы,
врут городов и народов отцы.
Храм, академия иль гастроном —
врут в полный рост и воруют притом!
Лживые маски на каждом лице!
Плюс ко всему, умираешь в конце.
Лучше и вправду плотником быть,
и с топором по дороге бродить,
и вопрошать поклонников лжи:
что же важней – Кошелек или Жизнь?
Глаз
Моё воображенье —
ужасная зараза.
Вот нынче ощущенье,
что у меня нет глаза.
И я как тот Кутузов,
в Филях (а может, в Фивах?)
придумавший французов
всех перебить красиво.
Но за него стояли
Багратион с Барклаем.
А я, упавший в яме,
от горя пёсом лаю!
Вот вижу я: прохожий
(не в стерео, а в моно)
назвал «бандитской рожей»
меня… О Лиза Мона!
За что, прохожий подлый,
обидел ты беднягу?
Ведь я не лёг на отдых —
споткнулся об корягу!
Полмира мне поскольку
не видно из-за носа.
Ты сволочь, да и только,
и друг твой – папироса!
Похоже, что трамваем
башка твоя помята…
Такие вот бывают!
И я кричу: «Ребята,
все острые предметы
выкидывайте разом!
Скажу вам по секрету —
ужасно жить безглазым!»
Видения
Увидел кролика в чужом сне.
Под лесом туман – тополиный снег.
Кто там в пятне на простыне
высох?
Не выходит удар левой рукой.
В изнанке век – мост над рекой.
Заклей серпантином и палой листвой
лысых.
Дурное, детское, издалека:
невесомость в самых тяжёлых тисках,
свинцовость легчайшего мотылька,
безглазость.
Нечто, позволяющее летать.
Луна, закатившаяся под кровать.
Тире, отломившееся от «ять» —
разность.
Взбитыми сливками перится небо.
Одуванчик в харчо тополиного Феба.
Строчки жары, Снегурочки небыль…
Хватит!
Пенопластовый звук, синяя трава.
Здравствуй, милая моя татарва!
Глянь, разбежалась на куски голова
по кровати.
Дао
За синие горы, за жёлтые реки
в зелёных одеждах идут человеки.
Весна или осень, тоска иль надежда —
идут человеки в зелёных одеждах.
Красивая обувь их рвётся сучками.
Тогда человеки садятся на камень
И чинят сандали, и дальше шагают.
Когда я их вижу, я долго икаю
И плачу: «Китайцы, отдайте мне солнце!»
Они отвечают: «Но мы же японцы…»
Фонарь
Я – уличный фонарь,
я постоялец дороги.
Какая скажет тварь,
что люди – мои боги?
От них я только злее,
особенно когда