Оглянуться назад - стр. 12
За смертью матери последовало множество новых бед. Несколько лет спустя, когда началась война, Фаусто не знал, можно ли думать: «Хорошо, что мама не дожила», зато точно знал, что для него война была бы другой, он не испытывал бы такого ужаса и одиночества, если бы мама оставалась рядом, и от этого ему становилось неловко. К тому времени он уже научился искать утешение в книгах, которые она ему оставила. Некоторые были так зачитаны, что распадались на части, другие оказались не разрезаны. Так он открыл для себя Беккера (зачитан до дыр) и Педро Салинаса (не разрезан), Лорку (не разрезан) и Мануэля Рейну (зачитан до дыр). Доминго не возражал и даже время от времени дарил сыну новые книги – все средства годились, лишь бы избавить ребенка от боли утраты. Так Фаусто попались «Приглашенные острова», сборник, в котором Мануэль Альтолагирре посвящает стихотворение покойной матери. В этих стихах, на первый взгляд тревожных, он обрел что-то похожее на утешение.
Все члены семьи Кабрера тем временем стали persona non grata. Дядя Фелипе, который знал Франко лично, воевал с ним в Африке, получал награды и прославился тем, что не боялся выскочить из траншеи назло вражеским пулям, сохранил верность республике, за которую так долго боролся. Во дни, когда большинство военных взяло сторону мятежников, эта верность была подобна самоубийству. «Твой дядя – храбрец, – говорил Фаусто отец. – Для такого нужна смелость: не совершать поступков, которые со временем тебе все равно простят». Жить в Мадриде становилось все тяжелее. После смерти Хулии, одного присутствия которой хватало, чтобы унимать враждебность монархистов, дом Кабрера стал логовом неблагонадежных. Преданные королю военные, поддержавшие мятеж Франко, подвергали республиканцев беззастенчивым нападкам. Кабрера оказались в безвыходном положении. Однажды вечером, пока Доминго ужинал с детьми, нагрянул дядя Фелипе и сказал:
– Мы уезжаем. Ради всеобщей безопасности.
– Куда? – спросил Доминго.
– В Барселону, у меня там друзья. А потом посмотрим.
Неделю спустя Фаусто впервые совершил полет. На «Юнкерсе G.24» республиканской авиации, за штурвалом которого находился полковник Фелипе Диас Сандино – любимый дядюшка, смельчак, спаситель, – а на девяти местах свободно расположилась вся семья. Дядя Фелипе понимал, что обречен: военных, отвернувшихся от Франко, вносили в черные списки и преследовали еще более остервенело, чем коммунистов. Он решил отвезти родных в безопасное место прежде, чем продолжать свою личную борьбу. Доминго стал начальником его охраны: безопасность дяди Фелипе, представлявшего собой цель особой важности для франкистов, оказалась в надежных руках. Ольга однажды спросила, кем работает отец, а дядя Фелипе ответил: «Он не позволяет меня убить».