Оглянуться назад - стр. 14

Дипломатическая миссия продлилась недолго. Из Испании приходили неутешительные новости, а французское правительство, вынужденное справляться с тяжелым экономическим кризисом и контролировать кагуляров[4], которые убивали профсоюзных вожаков и норовили устроить государственный переворот, не располагало, по-видимому, временем и терпением выслушивать воззвания Фелипе Диаса Сандино. Пора было возвращаться на войну. Вернувшись с племянниками в Барселону, дядя Фелипе обнаружил, что франкисты запустили слух о его бегстве и поимке. Он пережил то, что выпадает пережить очень немногим: увидел в газете фото собственного трупа и прочел заметку о собственном расстреле. Глядя, как его расстреливают на площади Каталонии и клянут предателем и красным, дядя Фелипе впервые заподозрил, что республиканцы проигрывают войну.

Фаусто и Мауро тоже ждал сюрприз: отец познакомился с женщиной. Однажды вечером он собрал детей и объявил, что женится. Жозефина Бош, каталонка намного младше отца, всегда слишком придвигалась, когда говорила с детьми мужа, будто думала, что они не способны понять ее плотный выговор с упрямыми «л», и, казалось, лучше всего чувствовала себя в компании собак. Характер у нее был настолько сложный, что Фаусто пожалел о прежней жизни во Франции и впервые испытал к любимому дяде подобие обиды: нехорошо так поступать с мальчиком на пороге жизни, нехорошо возвращать его в раздираемую войной страну, в постоянно обстреливаемый – и даже не с испанских самолетов! – город, в семью, склеенную, как разбитая чашка.

После свадьбы Доминго и Жозефины семья Кабрера переехала в большой дом неподалеку от площади Каталонии. Сирены включались по нескольку раз в день, но теперь уже было не подняться на террасу посмотреть на самолеты. Город сковало страхом: Фаусто видел это по лицу Жозефины, разговаривал об этом с братом и сестрой, чуял в воздухе всякий раз, как отец брал их в гости к тете Тересе. Не прошло и недели с переезда, как в очередной раз завыли сирены, но семья, сидевшая за обедом, не успела укрыться. Взрыв сотряс здание, разбилось окно, суп вылетел из тарелок, Фаусто упал со стула. «Под стол!» – прокричал Доминго. Бесполезная предосторожность, но все послушались. Ольга вцепилась в локоть отца, а Жозефина, дожевывая кусок хлеба, обняла громко плакавших Фаусто и Мауро. «Проверь – их не ранило?» – велел Доминго, она задрала им рубашки, пощупала живот, грудь и спину, а Доминго осмотрел Ольгу. «Все хорошо, все хорошо, – пробормотал он. – Сидите здесь, я сейчас вернусь». Через несколько минут он пришел с новостями: Барселону ожесточенно обстреливали с итальянских самолетов, и один случайно попал в грузовик с динамитом, стоявший за углом. Жозефина терпеливо выслушала, вылезла из-под стола и отряхнула платье.