Одни сутки войны (сборник) - стр. 44
– Ну что?
Матюхин рассказал ему, в чем дело.
– Очевидно, к линии подсоединились те, кто проехал в машинах.
– Не иначе… А приказ?
– Приказа я не получил… Выдал бы себя…
– А нам что делать?
– Не знаю, Коля, не знаю… Думается, нужно крутиться поблизости от линии и от… поймы.
– Почему? Я, когда сидел на столбе, видел, как связисты тянули новую линию. Может, прослушаем?
– Можно… Только позже… Когда они подсоединят ее и освоятся. Отрываться нельзя, потому что вечер… Видишь, солнце садится.
– Ну и что?
– А то, что, если они начнут выдвигаться в район поймы, нам в самый раз посмотреть, сколько их. И тогда… тогда можно будет рискнуть взять «языка». В суматохе, глядишь, и выберемся.
Они посидели в кустарнике, покурили и уже собрались было уходить к новой линии, когда услышали нарастающий шум автомобильного мотора. Далекая машина пересекла просеку, по которой шла линия, и скрылась, видимо в дубраве. Матюхин задумался, потом приказал:
– Прикрой! Я слажу посмотрю, что к чему.
В лесу сгущались сумерки – прозрачные, зеленовато-розовые. В ближних кустах, словно примериваясь, пощелкал соловей. Ему издалека ответил другой. Сутоцкий удивился: оказывается, в лесу поют птицы, а они и не слышали их. Птицы пели весело, разноголосо и самозабвенно. Сутоцкому вдруг стало жалко себя, погибших солдат и саму дубраву – ему отчетливо представилось, что скоро в ней опять будут рваться снаряды и мины, кромсать кору, ветви и листву. Он вздохнул, прогоняя несвойственную ему жалость, и пробурчал:
– Никому покоя нет. Ни людям, ни лесу.
И потому что он знал, от кого никому нет покоя, то почти сразу успокоился и невольно прислушался. Далекий автомобильный мотор фыркнул и смолк.
Высоко в небе, серебрясь в закатных лучах уже невидимого солнца, медленно плыл самолет – одинокий и неторопливый, уже привычный немецкий разведчик.
Матюхин спрыгнул с сосны. Он был озабочен.
– Понимаешь, что-то начинается. Над лесом, где стоят мотострелки, кружатся птицы.
– Вспугнули.
– Вот-вот… Давай-ка опять восстановим карту-схему. Нужно сориентироваться.
Разметав хвою и веточки, они опять начертили по памяти карту местности, и Матюхин с удовлетворением отметил:
– Все правильно! Одиночная машина прошла просекой к дубраве.
Охваченный тревогой, Сутоцкий спросил:
– Ты думаешь, наши опять пойдут в разведку?
– Боюсь, что пойдут…
– Неужели наших сведений им мало?
– На первый случай, может, и хватит. Но ведь нашим нужно поподробней знать… о замыслах противника.
– Так неужели опять в том же месте?
– Ну а где? Сам подумай, Коля, где еще? В пойме и войск мало, и хорошая маскировка. Что же им, на траншеи лезть? А их, сам знаешь, не одна и не две. Три! Пройди все… Тоже задумаешься… И еще, наши могли бы так решить: неужели немцы могут себе представить, что русские разведчики такие дураки, что снова полезут там, где их уничтожали? Этот расчет тоже не сбросишь.