Одни сутки войны (сборник) - стр. 46
Значит, авиаразведка неточно указала месторасположение врага. Скорее всего, за действительные танки приняты макеты. Отлично замаскированные макеты! Отлично потому, что они были чуть-чуть размаскированы. Ровно настолько, чтобы авиация противника могла разыскать их с некоторым трудом. Лебедев даже усмехнулся: он представил себе, как эти макеты «облетывали» немецкие летчики и требовали то убавить, то прибавить маскировки.
Майор позвонил своему начальнику и сообщил о своих подозрениях.
– Согласен, – ответил полковник Петров. – Пожалуй, твой Матюхин прав, его целеуказание точнее. – Полковник помолчал и вдруг мягко добавил: – Хороший разведчик из него выйдет. Очень хороший.
В штабе воздушной армии заново расшифровывали снимки, и кто-то, получив нагоняй, с лупой в руках делал новые открытия. И эти открытия ложились на планшеты начальников штабов авиационных полков, и они ругались: «Опять новые целеуказания. А промахнемся, нас долбать будут».
Теперь они уже не очень верили и наземным, и своим, воздушным разведчикам, и сами корпели над аэрофотоснимками и картами, советовались со своими коллегами из соседних полков, почтительно поругивались с вышестоящим штабом. А пока шла эта работа, на аэродромы подвозились бомбы. Экипажи бомбардировщиков, понимая, что их ждет боевой вылет, еще шутили и смеялись, еще стучали костяшками домино и ухаживали за девчонками из батальона аэродромного обслуживания.
Только к ночи, к зеленым неверным сумеркам, встречные потоки информации, предположений и возражений наконец улеглись в строгие строки приказов. Тысячи людей посерьезнели, а многие и вздрогнули, потому что приближалась минута, после которой начинался новый отсчет их жизни.
Отсчет на минуты, на секунды. Выживешь, выполнишь приказ – будет новый день, новая жизнь. Нет? Пеняй на себя…
Тысячи были поставлены в одинаковые условия, и, если они выживали, выполняли свой долг, приказ, а ты – нет, значит, ты сделал что-то не так. Где-то ошибся, просчитался. Не проскочил простреливаемый участок, не довернул штурвал во время противозенитного маневра, не прибавил газа, ведя машину в атаку.
И всегда так. Мог бы проскочить, довернуть, атаковать первым… но не успел. Не сообразил.
А может быть… может быть, тебе просто не повезло… Бывает и так. Бывает, не везет – и все тут!
Но обо всем этом стараешься не думать: пока живой и крепкий, думаешь о жизни, а значит, о бое.
Думал о нем и Лебедев, все надежнее втягиваясь в сложную, напряженную предбоевую суетню и все чаще ощущая приливы тревоги, сомнений: как она обернется, эта непредвиденная операция?