Однажды в СССР - стр. 1

…Ровно в одиннадцать, когда из радиоточки в машбюро напротив послышались звуки производственной гимнастики, началось совещание. Его вел один из заместителей директора завода по прозвищу Старик.

Кричал, как обычно, сильно, но ведущий протокол Ханин откровенно скучал. Он поглядывал в окно, за которым на лавочках бездельничали рабочие, курили папироски одну за другой.

Был день зарплаты, и длинная очередь выстроилась от окошка кассы на втором этаже в другом крыле здания до самого подъезда, где теряла организованность. Деньги привезли, пересчитали и будто уже выдавали.

– Что у тебя перед цехом вода разлита?.. Легушев! Пиши объяснительную! А тебе… – Старик ткнул перстом в заводского главного энергетика, курировавшего водопроводчиков и замолчал, выдумывая кару.

И тут – взорвалось!

Здание вздрогнуло так, что посыпалась штукатурка, упал со стола председательствующего графин, рухнули со стены портреты двух Ильичей – Владимира и Леонида, где-то брызнули стекла, посыпались со звоном вниз. Кто-то закричал.

Ханин видел, как из окон столовой, что находилась как раз под залом заседания, повалил дым.

– Что это?.. – спросил Старик.

– В столовой что-то взорвалось! – ответил Ханин

Женский визг, автоматная очередь.

– Да у вас тут война! Легушев, что у тебя в цеху происходит?..

Тот уже был белей мела:

– Я не знаю…

– Так узнай!

Внизу – одиночные выстрелы, снова очередь. Все, кто был в зале заседаний сначала бросились к окнам, потом высыпали в коридор. Тут же в дальнем конце коридора с лестницы появились обсыпанные штукатуркой вохровцы вооруженные табельными «Наганами».

– Боец! Что случилось?.. – успел спросить у пробегающего мимо Старик.

– Кассу! Кто-то кассу взорвал! – крикнул на ходу охранник. – Ограбление же!

Пробежав по коридору, охранники исчезли на другой лестничной площадке.

– А чего они вкруговую? – спросил Старик.

– Сквозной прохода нет с первого по третий этаж, – ответил Ханин. – Только тут, на четвертом пройти можно. Ну, и на улице пройти можно. Проект такой.

Внутри Ханин похолодел, догадываясь, чьих рук это дело.

Тем временем вохровцы осторожно спустились по лестнице. По пути заглянули в столовую: за еще не осевшими дымом и пылью было слышно, как рыдает женщина. На улице спустившиеся встретились с другими бойцами, которые обошли здание по периметру. Через окно Ханин по их жестикуляции понял: вохровцы сбиты с толку.

– Подвал! – распахнув фрамугу, крикнул Ханин, – Через котельную к бомбоубежищу! Там – подземный переход в цех!

– Поднимайте тревогу! – распоряжался за спиной Старик. – Включите сирену. Они не уйдут с завода.

Уйдут, – подумал Ханин. – Эти – уйдут…

…Ровно в одиннадцать, когда из радиоточки в машбюро напротив послышались звуки производственной гимнастики, началось совещание. Его вел, как обычно, Старик.

– Безобразие! – орал он так, что в машбюро дрожали стаканы и вздрагивали машинистки, то и дело ошибаясь в наборе. – Безобразно к зиме готовитесь! Через месяц дожди зарядят, а у вас кот не валялся! Лужи в цеху стоять будут.

До сезона дождей было, пожалуй, месяца три-четыре. Случалось, крышу ремонтировали и в октябре. Конечно, подобное являлось ненормальным, но в начале лета ее перекрывать было явно лишним. Во все года чинили одним способом: раскатывали рубероид. За год смола не то испарялась, не то утекала. Только в конце весны крыши чистили от песка, а где-то в августе накатывали новый слой рубероида. Напоминало анекдот про таджика и его три халата. Вспомнив эту шутку, Аркадий улыбнулся. Как оказалось, не к месту.

– Он еще улыбаться будет! – взорвался Старик. – Ты что думаешь, тебя сюда на хиханьки позвали? Почему крыша до сих пор не покрыта?

– Так еще все лето впереди, смола испарится. Да и рубероида нет… – начал Аркадий.

И тут же получил тычок от сидящего справа Владимира Никифоровича, начальника цеха:

– Молчи…

Но было поздно.

– Пиши, – Старик дал распоряжение Саньке Ханину, ведущему протокол. – Зам. начальника цеха Лефтерову обеспечить получение кровельных материалов. Срок тебе… Неделя. Через неделю – доложить о выполнении. Записал?..