Однажды в Лопушках - стр. 35
– Ходила, конечно. Вот как буря улеглась с большего, так и пошла.
– И… что?!
– И ничего. Нашла карету старую, которая рассыпалась. Сбрую конскую сгнившую да ржой поеденную. Это она так написала, – поспешила уверить тетушка. – Вещи людские, но тоже с большего попорченные. И кости. Много костей человеческих. Их и закопали там, в саду.
– Она?
– И она, и деревенские. Уговаривать пришлось. Люди не больно-то желают с подобным связываться.
И вот тут я их понимаю. Закапывать странные чужие кости – еще то сомнительное удовольствие.
– Но поняли, что так оставлять неможно. Что еще… как раз тогда-то и возник бочаг. Такой, как ныне. Круглый, ровный. Недобрый. Еще с полгода над ним клубилась сила, пока не облеглась.
– А дальше что?
– А ничего. Некоторое время опасались, что за каретой той и девицей сгинувшей еще кто-то явится, да никого не было. Будто вовсе не существовало ни боярыни, ни… прочих. Прабабка моя после упомянула, что, вероятно, они и вовсе живыми людьми не являлись.
– Это… как?
Тетка лишь покачала головой да добавила:
– Иное знание не на пользу идет…
Может, и так, но ведь любопытно же! Хотя тетку спрашивать смысла нет, она промолчит. С другой стороны, я знаю, к кому обратиться. Впрочем, остался в этой истории еще один момент:
– А… ребенок? Что с ним стало?
– Ничего. Вырос… выросла, – поправилась тетка. – В шкатулке той, которую передали, были деньги, камни драгоценные и кое-какие украшения. Хватило, чтобы сиротке безбедно жилось.
И поднявшись, тетка принялась убирать со стола, что означало: разговор завершен. И рассказ… вот и что теперь мне с этой историей делать? Разве что…
Приятно, когда есть с кем поделиться.
[1] История вполне реальная. У фаворита императрицы и вправду находились на содержании племянницы, к которым он испытывал не совсем родственные чувства.
Глава 7 Где есть и не друг, и не враг, а так
Много ли у меня врагов? Не сказать, чтобы так уж много. Всего-то два с половиной кладбища…
…из интервью с Очень Темным Властелином
Беломир Бестужев маялся дурью. И делал это по обыкновению своему с полной самоотдачей: балансируя на задних ножках стула, он старался забросить вишневую косточку в узкое горлышко вазы. Стул был роскошным, ваза – древней.
Вишня червивой.
И сие обстоятельство портило и без того не слишком хорошее настроение. А тут еще где-то внизу громко хлопнула дверь, и та сосредоточенность, которой Беломир почти достиг, разрушилась.
Стул покачнулся, заскрипел и развалился.
Столкновение с полом, пусть и укрытым ковром, было болезненным, а вишня, миску с которой Беломир держал на животе, вовсе рассыпалась.