Один всегда не возвращается - стр. 8

Но как?

Как к этому привыкнуть, когда вместо кровати – вертикальный гроб?

Когда стена – твой шкаф, твоя опора и твой потолок одновременно?

Вы издеваетесь, да? Вы правда хотите, чтобы мы стали такими же, как вы?

Но, как это часто бывает, победила не гордость и не бунт, а покорность. Та самая, вбитая в нас годами учёбы, построений, правил и повторений. Я молча собрал свои вещи, как мог, и аккуратно сложил их в угол каюты. Развернул спальный мешок, уложил ремни на койке, примерился.

Выяснилось, что не всё так страшно. Да, лечь горизонтально было невозможно, но если просто облокотиться на стену, закрепиться и немного согнуть колени – жить можно. Сносно. Ну, наверное. Если привыкнуть.

Я решил умыться. Хотелось смыть остатки похмелья и какой-то липкой, тягучей тревоги, которая проникала в каждую щель моего организма, словно вагон пытался заполнить меня собой изнутри. Он дышал, вибрировал, гудел где-то под полом, и казалось, будто он слушает.

Я плеснул холодной водой на лицо, вытерся рукавом формы, стряхнул остатки тяжести с плеч. Стало чуть легче – физически. А вот внутри всё равно свербило. Что ждёт дальше? С кем придётся работать? Кто в этой команде главный, кто опасен, кто просто молчит?

Оставалось минут десять. Самое время выдвигаться. Надо найти главный зал, где, как мне уже сказали, состоится первое совещание. Наверное, будет представление команды, вводный инструктаж. Или что-то другое. Никто не объяснил, чего именно ждать.

Но сейчас – главное выйти вовремя. И постараться не заблудиться.

Я вышел из каюты и сделал только шаг, как чуть не получил по лбу внезапно выдвинувшимся люком сверху. Молниеносно дёрнулся в сторону. Из проёма сверху, скрипнув, спустилась узкая лестница, а за ней – знакомый, громкий и по-своему тёплый голос:

– Кирюха, ты тут? Не зашиб?

Услышав голос Остапыча, я невольно улыбнулся. Как-то сразу стало легче – будто кто-то сбросил с плеч лишний груз.

– Да всё нормально

– Ну и отлично, – хмыкнул он. – Решил, так сказать, помочь тебе на первых порах. Сам когда-то был таким же. Залезай, проведу тебя в главный зал. Тебя ведь туда направили?

– Да, – сказал я, прижимаясь к холодной стенке узкого коридора и пытаясь протиснуться к лестнице. Сквозь паутину труб и проводки, между металлическими ступенями, на меня сверху смотрело знакомое, чуть помятое, но добродушное лицо Остапыча. Он улыбался, и от этого внутри как-то потеплело. Я подтянулся и полез вверх.

– Ты на них не обижайся, – сказал Остапыч, когда я вылез и оказался в другом отсеке вагона – гораздо просторнее. Здесь, под потолком, мелькали лампы, балки, панели с приборами, инструменты и крепления. Везде что-то щёлкало, мигало, шипело. – Работа у них такая, понимаешь? Суровые ребята. Но ты скоро сам всё поймёшь.