Одержимость бандита - стр. 3

Но руки всё ещё дрожат.

Мот. Раевский. Проклятый, мерзкий, вонючий ублюдок.

Как ты посмел остаться в моей голове?

Почему твоё эхо всё ещё живёт в моих костях?

– Эй! Девушка! Чего застыла?! Шевелись давай!

Грубый голос режет слух. Как хлыстом. Я дёргаюсь, стискиваю зубы, поворачиваюсь. У стола – гость.

Пьяный, в дорогом костюме, с мясистым лицом и выражением лица, будто он здесь хозяин жизни.

Я открываю рот, но не успеваю сказать ни слова.

– Простите, – вдруг врывается голос сбоку. – Она нужна мне. Срочно. Особая просьба от именинницы.

Снежка.

Улыбается фальшиво, почти вежливо. Перехватывает поднос, берёт меня за локоть.

– Идём, у нас дело, – отводит в сторону, и только потом закатывает глаза. – Тоже они бесят, да?

Снежка кивает в сторону тех самых парней. Смех. Блеск часов. Главный их них смеётся особенно громко.

– Дан, – пыхтит Снежка. – Как же он меня бесит. Наглый, самодовольный отморозок. Если бы мама не работала с его отцом – я бы его уже утопила в фонтане.

Я улыбаюсь. Чуть. Одним уголком. Только чтобы она не увидела. А внутри – пусто.

Ноет под рёбрами, будто что-то там давно умерло и не похоронено. Словно я сама мертва, но хожу. Автомат.

Снежка злится. Смеётся. Пылает.

А я… Я даже злости уже не чувствую. Всё выгорело. Всё сгорело. Сгинуло.

В тот момент, когда у отца остановилось сердце в последний раз.

Теперь – только вина. Холодная, чёткая. Словно нож под рёбрами. Постоянная.

Я киваю на слова Снежки. Слушаю. Но не слышу.

Потому что злость – это роскошь. А мне теперь положен только долг.

– Единственное, что в этом мерзавце Даниле хорошего, – фыркает Снежка. – Так это то, что иногда, в своих ублюдских фразочках, он идеи нормальные подкидывает.

Я поворачиваюсь к ней, изогнув бровь. Она поправляет подол платья, шмыгает носом и смотрит в сторону того самого столика, где сидят парни.

– Это он мне, между прочим, и подсказал тебя пригласить, – хмыкает.

– Что? – я моргаю. – Серьёзно? Откуда он меня знает?

– Ну не в лоб. Видел, где-то, наверное. Он просто, как всегда, начал меня провоцировать. Что я святоша для вида. А свою подругу скрываю. Мол, стыдно мне, что ты официантка?

Я напрягаюсь, но Снежка сразу поднимает руки:

– А мне не стыдно! Но я, правда, даже не подумала об этом. А потом сразу пошла и всё устроила. Потому что ты, Лана, лучше десятка этих гостей вместе взятых. И ты – моя подруга.

Я не знаю, что сказать. В горле ком. В груди странное тепло. Глупое. Неловкое.

Снежка отходит к шатру, а я – в обратную сторону. Мне нужно за новой порцией закусок.

Ноги гудят, а платье будто сжалось ещё сильнее.