Одержимость бандита - стр. 13
Я помню, каким он был. Не просто вспыльчивым. Нет. Раевский был зверем, когда злость брала верх. Его швыряло.
Он ломал деревья, бил своих, крушил всё вокруг. А я…
Я была рядом, когда он срывался. Когда в его глазах не оставалось ни одного следа человечности. Только ярость.
Но теперь я явно не та, кто сможет его остановить.
Раевский резко обхватывает мою шею. Надавливает, заставляя прочувствовать угрозу.
Хватка такая, что в голове вспыхивает алый свет. Кислород сгорает в горле.
Он не сжимает окончательно. Но может. И, возможно, хочет.
Я подаюсь вперёд. Прижимаюсь пальцами к его ладони. Надавливаю, сжимая сильнее.
– Ну давай, Раевский, – подначиваю. – Души. Я даже глазки прикрою, если хочешь. Думаешь, ты избавишься от проблемы? Угадай, куда я отправила координаты папки? – я усмехаюсь сквозь хрип. – В надёжное местечко. И прикинь, если со мной что-то случится – в мир улетит вся твоя грёбаная жизнь. Ты рискнёшь, Раевский? Или у тебя не всё настолько херово с башкой? Как Слава поживает? Уже родила? Интересно, она в курсе, что её мужу грозит пожизненное? Или думает, что Наиль в безопасности?
Мот дёргается. Как от удара. Лицо перекошено. Ядовитое выражение. Челюсть ходит, как будто сдерживает рвущийся наружу мат.
– Рада будет, если её малыш растёт без отца? – хмыкаю. – Потому что в той папке хватит компромата и на него.
Нашла я её случайно. Тогда. В квартире мужчины. Сначала увидела мельком, когда искала Раевского.
А после… После вспомнила, вернулась. Понимала, что мне нужна защита. И полиция не поможет.
Полиция главного следователя не смогла защитить.
Нет, я нашла другой вариант.
Его пальцы снова сжимают мою шею. Крепче. Кожа натягивается, воздух уходит. Я судорожно хватаю ртом пустоту.
– Заткнись, сука! – рычит.
Он разворачивается, бьёт кулаком в стену. Штукатурка сыплется, камень трескается.
Ладонь в миллиметре от моего лица. В миллиметре, мать его. Я чувствую жар его кожи. Вибрацию стены, будто это моя собственная грудная клетка треснула.
– Ты совсем ебанулась? – рычит он. – Думаешь, я собирался грохать следака? На хуй мне это? Я и так бы всё порешал! Без крови! Без этой херни!
Голос его срывается, ярость рвёт его изнутри. Я кашляю. Горло саднит. Но я смотрю прямо на него.
– Ну да. Не пришлось, – цежу сквозь зубы. – Тебе подарок сделали. За тебя всё решили. Удобно, правда?
Мот сжимает кулаки. Смотрит, как будто хочет пробить мне грудную клетку взглядом.
– Я только одного не понимаю, Раевский, – продолжаю, голос хриплый, но ровный. – Ты сожалеешь, что его убили? Или сожалеешь, что сделал это не ты?