Оцепенение - стр. 43
Нас с Дайте она приглашает сесть за стол на кухне, а сама идет в гостиную. С нашего места за столом видно замотанную в целлофан коляску у стены.
Дайте видит мой взгляд, но сохраняет хладнокровие.
– Вам помочь? – кричу я Бьянке.
Бьянка возвращается с табуретом.
– Нет, – улыбается она. – Это беременность, а не инвалидность.
Дайте поднимается.
– Садитесь на стул, юная дама, – просит он, сам садясь на табурет.
Бьянка улыбается, пожимает плечами и послушно опускается на стул.
Я присаживаюсь, сжимая зубы от боли в колене.
Бьянке Диас двадцать лет, как и Юханнесу, но выглядит она совсем юной. Длинные волосы выкрашены краской медово-коричневого цвета. На концах светлее, чем у корней. Худоба резко контрастирует с огромным животом. Кажется, что она может родить в любую секунду, хотя я знаю, что до родов еще месяц.
Что-то в ней напоминает мне Афсанех, когда она носила Надю, и сердце сжимается от боли.
– Мне очень жаль из-за того, что приключилось с Юханнесом, – начинаю я.
Бьянка кивает.
– Да, это печально.
Голос у нее поразительно спокойный. Она не выказывает никаких чувств, словно говорит не об отце своего ребенка, а о том, что стиральная машина сломалась или молоко закончилось.
– Как вы справляетесь? – спрашиваю я, глядя ей прямо в глаза.
– Справляюсь, – отвечает она. – Приходится. Разумеется, это трагедия, что он мертв. Ужасная трагедия. Но на него и при жизни нельзя было положиться. Я всегда знала, что не могу на него рассчитывать. Я работала в две смены и училась на биомедика, пока мы встречались. А он что делал? Помогал мне? Приносил деньги? Нет. Узнав о беременности, я поняла, что мне придется растить ребенка одной. А он все равно собирался в Бразилию: у него там какой-то приятель.
Она опускает глаза и накрывает живот рукой. Поглаживает живот, обтянутый мешковатой кофтой.
– Так вы не планировали растить ребенка вместе? – уточняет Дайте.
Бьянка качает головой.
– Юханнес не хотел ребенка, – отвечает она, переводя взгляд на окно, за которым цветет розовый куст. Губы вытягиваются в тонкую линию, и впервые на лице мелькает что-то, похожее на боль.
– Так как он отреагировал на новость о беременности? – спрашивает Дайте.
– Разозлился, – спокойно отвечает Бьянка, продолжая смотреть в окно. – Сильно разозлился.
Возникает пауза.
Мы с Дайте переглядываемся.
– Может, и хорошо, что так все вышло, – бормочет Бьянка. – Я не про то, что он умер, а про то, что я сама отвечаю за ребенка. Он бы все только испортил. Он всегда все портил.
– Ему кто-нибудь угрожал? – спрашивает Дайте, делая пометку в блокноте.