Оцепенение - стр. 42
У Бога есть план для каждого. Предназначение, миссия.
Нужно только понять, в чем это предназначение. Нужно внимательно слушать, когда Он позовет тебя, как позвал Самуила-пророка в том храме в Силоме.
Может, мое предназначение в том, чтобы помочь Самуэлю?
Отец выглядит неважно.
Он еще худее, чем во время моего последнего визита, кожа желтая, белки глаз тоже. Волосы, когда-то густые и красивые, давно выпали. На руке, к которой прикреплена капельница, большой налитый кровью синяк.
Я осторожно обнимаю его и сажусь к нему поближе.
Отец не боится смерти, это мое единственное утешение.
Но я боюсь.
Не знаю, как я справлюсь без него. Он – единственная семья, которая у меня есть, помимо общины. Это к нему я обращаюсь, когда мне нужен совет, или одолжить денег, или когда мне грустно.
Столько испытаний выпало на мою долю.
Мне стыдно за эти мысли. Как смею я – здоровая и сильная женщина – жалеть себя?
– Здравствуй, моя девочка, – говорит отец.
– Привет, – беру я его руку в свои. – Как ты себя чувствуешь?
– Не так плохо, как выгляжу, – бормочет отец. – Можешь поднять спинку кровати?
Я поднимаюсь и надавливаю на педаль под больничной койкой, чтобы поднять спинку повыше.
Папа кривится от боли. Увлажняет языком сухие потрескавшиеся губы. На впалых висках выступает испарина.
– Спасибо, – благодарит он. – А вы как?
– Все хорошо, – неуверенно отвечаю я.
– Я хотел спросить, не могла бы ты заехать ко мне домой и проверить почту? – спрашивает отец и заходится мокрым кашлем.
– Конечно.
Я колеблюсь, тереблю край пледа, которым укрыты ноги отца, но наконец решаю рассказать всю правду:
– Я снова выгнала его из дома. Я уже не первый раз выгоняю его из дома, ты в курсе…
Отец кивает.
– Ему пора повзрослеть, Пернилла, – шепчет он.
– Это было три дня назад. С тех пор от него ничего не слышно. Не знаю, это так тяжело. Не знаю, как я выдержу…
Не в силах закончить фразу, я начинаю рыдать.
– Ты должна его отпустить. Он вернется.
Воцаряется тишина. Я вижу, как тяжело отцу дается каждый вздох.
– Разве можно отпустить ребенка? – спрашиваю я. – Разве это позволено? Какой родитель так поступает со своим ребенком?
– Ты должна. Пообещай, что не будешь ему звонить.
– Но…тогда я поступлю, как мама.
Папа дергается и заходится сильным харкающим кашлем. Кажется, что грудь его заполнена гравием.
Приступ кашля проходит. Отец закрывает глаза и вздыхает.
– Вместо того, чтобы звонить, лучше молись за него. Это единственное, что ты сейчас можешь сделать.
Манфред
Бьянка Диас живет в уютной квартире, похожей на квартиру Туулы Ахонен, но поменьше и более скромно обставленной, на первом этаже пятиэтажного дома в центре Юрдбру.