Общедоступный песенник (сборник) - стр. 41
А вон совсем пожилой человек плачет. Спьяну? Случайно прибился и вдохновился общей печалью?
– Заливаются, лохушки, – сказала Нюра о девицах. – Что им тут, концерт, что ли? Упиваются. Событие-то какое, ну ты, что ты, маме с папой рассказать!
Заметен был – появляясь то там, то здесь – очень распорядительный человек в долгополом черном пальто, в черной шляпе, которую он снимал, входя в здание, и надевал, выходя. Рыжеволосый, рыжебородый. Все это шло к нему накрепко, но симпатичней он от этого не казался. Он был тут, может, самым необходимым, но казался самым лишним.
– Кастарский, – сказала Нюра.
Сергей это знал. Кастарский. Организатор выступлений Стаса Антуфьева или, как принято говорить, продюсер. Вот, он и на похоронах продюсер.
Заколыхалось – выносили гроб.
Вынесли.
Катафалк – длинная черная машина, почти лимузин. Кастарский постарался. Он и сам в черный «мерседес» сел. А за ним и другие в машины, целая кавалькада потянулась медленно. Впереди милицейские машины с мигалками.
– Попаду или не попаду? – пробормотала Нюра, вертя в руках обломок кирпича. И когда успела найти и поднять?
– Брось, – сказал Сергей.
– Сейчас брошу.
Нюра размахнулась, кинула. Обломок попал в черное стекло черной машины Кастарского. Стукнулся и отскочил.
Машина испуганно дернулась вперед, чуть не врезавшись в катафалк, к Нюре подскочили рыдающие девицы, визжа и ругаясь, стараясь ущипнуть, оцарапать, пихнуть, а то и по-мужски – кулаками, Сергей оттаскивал их, подоспели милиционеры, Нюру и Сергея отволокли в сторонку.
– До кучи их, – сказал милицейский начальник с румяным от холодка и дела, бодрым лицом.
Нюру и Сергея посадили в «воронок», который был уже набит. Почти все или пьяные, или обкуренные, или обколотые. Глаза дикие, разговоры чумные.
– Все-таки попала, – засмеялась Нюра.
– За что?
– Знала бы, за что, убила бы.
В милиции их продержали несколько часов, потом допросили и отпустили. Все обошлось мирно.
И они поехали в Переделкино искать тетку Нюры, не писательницу.
Приехали: безлюдье, пустые совсем улицы.
Топтались, озираясь, наконец женщина появилась с тележкой-сумкой, спросили у нее, где улица Тургенева, та призадумалась, потом сказала, что это вроде надо пойти по этой вот улице прямо, а потом свернуть, а там спросите, там скажут.
Пошли по указанной улице, свернули, но спросить не у кого было – та же пустота. Решили двигаться наугад до первого живого человека.
Уже начало темнеть, когда они наконец отыскали эту улицу Тургенева.
И они нашли дом родственницы, где хмурый мужик, чего-то прибивая и не оставляя своего занятия, ответил сердито, что хозяйка им этот поганый дом два года назад продала за бешеные деньги и уехала к чертям собачьим. Куда? Я вам не адресное бюро.