Обреченный мост - стр. 34
Чайки, подхваченные порывом ветра, взмывали над бетонными ямами засолочных ванн рыболовецкой артели и снова камнем падали вниз, всё ещё надеясь найти засохший рыбий остов на буром от тузлука дне.
То ли дело было, когда в городе только построили огромный по тем временам новейший консервный завод и народ на разделку рыбы вербовали по всему Союзу! То-то было раздолье пернатым, – так обожрёшься, что и не взлетишь…
Цеха артели, больше похожие на заурядные бараки, соседствовали с руинами причальных сооружений. Чуть поодаль мола, в серой круговерти мечущихся волн и на полпути к фарватеру, торчала из воды корма баржи, выбитой штормами на мелководье. От других кораблей, которых немало потопили тут «Юнкерсы» и «Хейнкели» во время попеременных эвакуаций и десантов советских войск, на поверхности остались только могильные кресты мачт, да клёпаная труба допотопного речного парохода – все средства тогда были хороши. Корабли же полностью погрузились в специально углублённый подход к заводскому причалу, к которому могли швартоваться даже суда океанской осадки. Тогда как кругом заводского фарватера было такое мелководье, что волны по нему катились серые от ила, а разрознённые, оглаженные прибоем скалы казались камнями, только что обнажёнными отливом.
С другой стороны, на скалистом мысу, в «античных» руинах беседки отчётливо просматривалась артиллерийстская площадка зенитной батареи – пара «Эрликонов» на морских турелях, вмонтированных в бетон. Рыжеватая по-осеннему, маскировочная сеть трепетала над входом в блиндаж.
Хроники осиного гнезда
С сентября 1943 года командиром флотилии «Шнелльботов» стал корветтен-капитан Герман Бюхтинг, ранее командовавший «S-27», потопленным в Керченском проливе, а затем «S-51». В этом катере семь пробоин от 20-мм снарядов зенитки, временно захваченной диверсантами, заделали и мелкие повреждения отремонтировали на базе Иван-Баба.
Прежний командир, Георг Кристиансен, отделался лёгкой контузией при гибели «Кёльна», весьма умело организовал восстановление базы после налёта русской авиации; за боевые успехи получил «дубовые листья» к Рыцарскому кресту и отбыл на штабную работу.
– Вот сука… – отвернувшись, проворчал Яков.
От батареи, по крутому обрывистому берегу, словно нарочно, чтобы не дать разведчикам опомниться, уже двигались чёрные в серых клочьях тумана фигурки – патруль береговой охраны. Или, того хуже, полевой жандармерии.
Одна из фигурок то и дело взмахивала рукой.
– Ну, прямо парк культуры и отдыха, – ткнув большим пальцем через плечо, пояснил Яков на вопросительный взгляд Новика. – Палку бросает, собаковод хренов. Дружку лагерному. Или подружке. Суке…